— А зачем вы фотографируете? — спросил меня мужчина у импровизированного прилавка.
— Просто, — задумалась я и посмотрела по сторонам. — Давно такого не видела…
— А, вы, наверное, не местная... — предположил он.
— Местная, но на рынках таких лет пятнадцать не была, не думала, что здесь всё так же, как в девяностых, — нашла я оправдание своему любопытству и камере.
— Значит, у вас просто есть деньги, — резюмировал мужчина и поправил товар.
Этот короткий диалог как-то запал, и поэтому его я оставлю в качестве пролога.
4
Так вот, пока по городу как грибы после денежного дождя растут огромные торговые центры, строятся гипермаркеты, супермаркеты, армиями выступают на рынок дискаунтеры и магазины систем outlet — вот так запросто посреди всего этого окологламурного и крайне капиталистического великолепия продолжает жить и функционировать товарно-вещевой рынок.
«Конкуренция… Нет здесь такого. Покупатель много лет не меняется».
Сейчас уже никто и не вспомнит тот день, когда на рынке была разбита первая палатка, постелена картонка и первый челнок достал из клетчатой сумки свой дефицитный товар. И сегодня, пока маркетологи больших торговых сетей борются за каждого покупателя, приводят на рынок бренды и пестрят рекламой — те же «челноки», а теперь ИП, продолжают тащить баулы, распаковывать товар и зазывать народ.
6
— Людей стало совсем мало, — поделилась одна из предпринимательниц в палатке с полосатыми спортивными штанами. — Но они есть. Конкуренция... нет здесь такого. У нас покупатель уже много-много лет не меняется: это пенсионеры, дачники с Уланович и так, кто с районов приезжает. Молодёжь на рынок за одеждой уже почти не ходит. У них есть эти все магазины…
Самая бойкая торговля велась у развалов с секонд-хэндом. Покупатели всех возрастов с энтузиазмом искали одежду, обувь и всё это под вывеской «Бутик».
6
— Вы же на людей посмотрите, — кивнула в сторону развала женщина-продавец обувной палатки. — Это же всё ненормально... Мы здесь действительно «застряли». Аренды в торговых центрах неподъёмные — вот и возвращаются все к тому, с чего начинали — палатки и Смоленский рынок. Раньше ещё люди хоть как-то на качество внимание обращали, и мы старались везти что-то действительно хорошее, красивое и то, что будет долго носиться. А сейчас… Сейчас люди в первую очередь на цены смотрят. Дёшево — берут. Дорого — мимо проходят. Ради интереса цены сравните в магазинах и у нас. И носят они ту же обувь до конца, пока разваливаться не начнёт и только потом за новой приходят. Конца и края этому нет.
— А чувствуется конкуренция с большими фирменными магазинами?
— Только что молодёжи почти нет… А так… У них цены какие? Там покупают только те, кто могут себе это позволить. Они на рынки и так не ходили.
«Пока у народа денег не будет, всё это останется».
— Как вы считаете, долго ещё жить такому рынку?
— Это не у меня надо спрашивать. Никто же не против, чтобы люди одевались в дорогих магазинах, ездили за продуктами в супермаркеты, но где им денег на это взять? Поэтому пока денег у народа не будет — всё это останется. Вон как в секонде торгуют — у них почти что очереди стоят… Разве это нормально, что люди ищут, где дешевле?
6
И всё-таки отнять такой фирменный колорит девяностых у рынка нельзя. Мы давно привыкли к услужливым консультантам в тёплых и красивых магазинах, избалованы брендами и сезонными распродажами, а здесь такого нет… Где ещё продавец будет курить за прилавком, почитывая газету, торговаться за зонт и щедро подстилать новую картонку? Пожалуй, нигде. Такие рынки — это гордые оплоты перестройки и лихих девяностых посреди современного бизнеса.
3
— Сейчас узбеков много едет — они цены сбивают, — жалуется следующий продавец. — Заставят всё дешёвым товаром, народ к ним и идёт.
В продуктовой части рынка царит атмосфера... Не знаю. Честно скажу, что когда туда попал мой почти семилетний сын, он произнёс: «Какой-то странный магазин». Надо привыкнуть к тому, что из-за каждого прилавка предлагают «телятинку», «вырезку» и «парное мяско». И весы. Смоленский рынок в его рыбно-мясной части заполнен весами времён СССР. Глядя на них, без труда можно поймать почти вьетнамский флэшбек детства.
— Это нам рынок такие весы выдаёт, — пояснила одна из продавщиц. — Какие дают — на таких и работаем. Здесь ничего не меняется.
9
— Сейчас супермаректов и гипермаркетов на каждом углу, но я вижу, что и у вас покупателей хватает. За качеством идут?
— Не знаю, думаю, что идут те, кто привык, пенсионеры те же, которые на всём экономят. Я тоже по этим вашим гипермаркетам не езжу — даже не знаю, где их искать. И люди в основном здесь такие же: им эти все магазины не нужны, — подвела черту женщина.
Сразу за зданием уютно расположился «социальный» рынок… Это местные продавцы его так назвали, не знаю, насколько это официальное название. Здесь торгуют ягодами, банными вениками, кустами, цветами, мёдом, саженцами и «свойскими» фруктами-овощами.
2
— А почему здесь сидите? Рынок же по идее колхозный — надо внутри торговать.
Мой вопрос вызвал смех сразу у нескольких продавцов.
— Там нам места нет, — отрезал мужчина с выкладкой свеклы. — Там только ИП могут торговать тем, что везут из всяких Турций. А мы здесь на птичьих правах сидим.
— Гоняют?
— Уже не очень, видимо, все смирились, лет уж восемь как, — ответила бойкая дама, торгующая ягодами. — К нам и люди идут, а эти пусть там сидят.
— Но ведь неудобно так сидеть — практически на асфальте…
— А мы привыкли, да и деньги нелишние. Где и как ещё заработать? Вы ж посмотрите, чем только здесь не торгуют. Ладно картошкой и яблоками — продают вон и книжки старые, и ложки советские, и чего только нет. Думаете, что это от хорошей жизни?
2
Признаюсь, что я пошла снимать рынок, потому что думала, что он изменился вместе с окружающим миром, а получилось, что он застрял где-то на стыке экономических эпох. И из коротких разговоров с продавцами я сделала вывод, что это не случайность, а скорее закономерность, и что для ещё очень многих людей те самые «трудные» времена не закончились. Где-то далеко Илон Маск вещает о жизни на Марсе и строит космические челноки, а здесь каждое утро «челноки» от рынка раскладывают свой товар. И неловко понимать и принимать тот факт, что эти миры вряд ли когда-нибудь пересекутся.
Поэтому вопрос в конце поста: рынок — это рудимент перестройки или жизненно важный орган капитализма?
7
Уже на выходе я заболталась с продавцом советских реликвий — глубоко пожилым мужчиной с весёлыми глазами. Я купила у него несколько значков из времён развитого социализма и спросила, где он их столько взял.
— Всё моё, девочка, — ответил он. — Раньше собирал, покупал… Часы вот, значки, инструмент… А сейчас потихоньку продаю.
«Дай бог тебе никогда не стать здесь постояльцем».
— Если не секрет, то давно на рынке «стоите»?
— Точно не скажу, но как только копейка нужна — сразу сюда иду. Ты не думай, это моё всё, неворованное.
— Я и не думаю, — улыбнулась я и нацепила значок на джинсовую куртку.
Мужчина наблюдал за моими действиями с какой-то улыбкой сожаления:
— Ничего у нас не осталось... — вдруг сказал он. — Дай бог тебе никогда не стать здесь постояльцем.
Текст и фото: Anna Bing
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.