День учителя в мире тишины

5 октября 2018 в 06:13
Поделиться
Класснуть
Отправить

Перед тем, как написать этот пост, я выпросила у соседа-строителя шумопоглощающие наушники, купила в аптеке беруши. Пришла домой и надела это всё одновременно. С какой целью? Перестать слышать. Попытаться окунуться в мир глухих, в это измерение без звуков. Я хотела продержаться вечер.

Сначала меня высмеяли мои же дети — видимо, большие оранжевые наушники и то, что мама слишком внимательно смотрит, показалось им весёлым. Это был первый лёгкий шок. Это мои дети, я вижу, болтают что-то, вижу, смеются, но не слышу абсолютно ничего. Когда они убежали в свою комнату, я совсем напряглась — ведь я не только потеряла их из виду, но не могу контролировать их передвижения по квартире ещё и акустически…

Ходить в тотальной тишине тоже было сложновато. Так уж устроен наш вестибулярный аппарат — ему нужны все органы чувств. И тишина… Она как-то поглощает. Я продержалась так минут десять и вернула себе возможность слышать. А в нашем сегодняшнем предпраздничном посте пойдёт речь о тех, кто родился и живёт в этом мире вечной тишины. И этих людей, в отличие от меня, тишина не пугает.

Сегодня репортаж мы решили посвятить учителям и, конечно, ученикам Витебской специально-образовательной школы для детей с нарушением слуха. Учреждение было основано в 1977 и в прошлом году отмечало свой сорокалетний юбилей. Сегодня здесь обучается 116 детей самых разных возрастов.

Но школа только называется школой. На самом деле здесь и ясли, и сад, и просто место, которое для многих стало практически родным домом.

Слабослышащие дети учатся не 11 лет, а 12, но аттестат о среднем образовании получают такой же, как и все остальные выпускники. Но именно школьная программа для таких ребят рассчитана на год больше.

Экскурсию по школе мне проводила Елена Николаевна Царикова — заместитель директора школы-интерната. Она работает здесь больше 25 лет.

Вы знали язык жестов, когда пришли сюда работать?
Нет, я в дактиле вообще самоучка. Но быстро привыкла и стала понимать детей практически сразу. Когда работа нравится и место «твоё» — проблем с общением не возникает.
Вы работаете здесь с 1990 года. А был опыт работы со, скажем так, обычными детьми?
Нет, такого опыта у меня нет, но при нашей школе-интернате есть летний лагерь, куда попадают и обычные дети. И если сравнивать наших и остальных детей, я могу сказать, что наши просто золотые ребята!
Почему?
Они не испорчены внешней средой… Они живут в своём мире, общаются в основном с теми, кто живёт, работает и учится здесь. И со временем именно здесь они все становятся одной большой семьёй. Нас они называют по именам или сокращают по буквам имя и отчество. Со своими проблемами тоже приходят к нам, ищут поддержи, советов. Даже сотрудники, которые приходят сюда работать, знают, на что идут.

Я долго приставала к Елене Николаевне с одним вопросом: «Как?». Как можно научить ничего не слышащего малыша считать, читать, понимать язык жестов и чувствовать музыку? И всегда получала ответ, что существуют свои методики, и по сути обучение таких детей мало чем отличается от обучения детей в обычных школах.

Учить язык жестов малыши начинают сразу, как только поступают в эту школу-интернат. В семьях, где родители тоже неслышащие — обучение начинается с рождения, а там, где родители слышат, этому начинают учить только в школе.

А как строят своё общение слышащие родители со своими детьми, живущими в полной тишине?
Родители тоже проходят какое-то обучение. Им всем раздаются азбуки дактиля. И они учатся вместе со своими детками.

Потом Елена Николаевна повела меня показывать достопримечательности школы: учебные кабинеты, мастерские (кстати, все выпускники школы-интерната успевают освоить какую-то рабочую профессию), комнаты отдыха, столовую, комнаты адаптации к жизни вне стен школы. Все ребята, которые встречались нам, по-своему здоровались, кто-то даже протяжно произносил вслух «Здравствуйте», все как один улыбались и не без любопытства рассматривали меня.

Как позже оказалось, это отличительная черта всех слабослышащих — они невероятно приветливы и общительны. Девочки без стеснения рассматривали мой маникюр, браслет, часы, камеру, много улыбались. Мальчишки, даже самые маленькие, откровенно заигрывали: подмигивали и пытались казаться брутальнее. Такое поведение обезоруживает, а ещё больше обезоруживает то, что ты не можешь ответить ничем, кроме улыбки. Момент, когда общение переходит на совершенно новый, чисто эмоциональный уровень.

Меня познакомили с Олегом — учеником выпускного класса. Рослый, красивый и обаятельный парень старательно позировал для фото, а потом поделился планами на будущее: у него есть мечта поступить в медицинский на стоматолога. Олег ходит со слуховым аппаратом, но он скорее для очень громких звуков. Меня он слышал, скорее читая по губам, но сам отвечал на мои расспросы о жизни в школе, татуировках и медицинском.

Тема дальнейшей учёбы вообще достаточно острая. Оказалось, что ВУЗы нашей страны не готовы принимать таких ребят, и даже вступительные экзамены становятся проблемой — слуховые аппараты расценивают как средства передачи подсказок… По-моему, это как-то дико. Однако таковы порядки. Поэтому вопрос поступления в ВУЗ — это чаще всего фортуна, и если вдруг удаётся пройти все эти бюрократические препоны, встаёт вопрос обучения. Вся высшая школа заточена исключительно на людей без инвалидностей и каких-то проблем. Елена Николаевна рассказала, что были у них дети, с которыми на лекции и практические занятия ходили родители… И редко кому удаётся устроить профессиональную жизнь дальше проходных фабрик и заводов.

Здание для дошкольников стоит немного в стороне от основного корпуса школы — оно и понятно, малышам надо спать, играть и готовиться к школе.
Там я и встретила Анфису. Маленькая, ещё нет и трёх лет, красивая и строптивая девочка, которая с самого рождения погружена в бездонную тишину космоса. Она демонстративно легла на ковёр, сняла сандалики и всем своим видом показала, что смотреть на гостей, а тем более фотографироваться она не планирует.

Я легко нашла контакт с её друзьями-малышами по группе — они охотно шли ко мне на руки, без лишней скромности улыбались камере, а Анфиса продолжала держать осаду. В итоге я села рядом с ней и поняла, что пока она на меня не посмотрит сама — я абсолютно бессильна завоевать её доверие.

Концерт в мире тишины

В день моего второго визита в школу-интернат давали концерт. Трогательный и совершенно непривычный для неподготовленного человека.

Удивительно смотреть на сцену, зная, что эти танцоры не слышат музыку, под которую танцуют.

После концерта мне удалось пообщаться с музыкальным педагогом школы — Ольгой Вячеславовной Хабаровой, которая уже больше двух десятков лет отдаёт себя глухим детям, находит с каждым общий язык и учит их музыке. Это её подопечные ловили ритм и играли на музыкальных инструментах во время концерта.

Они не слышат музыку, но чувствуют вибрации. Я даю им ритм, топая ногой по сцене — они играют. Все эти ребята вообще любят музыку — знают всех современных исполнителей, есть свои кумиры — они не слышат, но чувствуют вибрацию музыки, — приоткрыла кулису этой жизни Ольга Вячеславовна.
Трудно работать с такими детьми?
С любыми трудно — к каждому нужен свой подход. Но я не хотела бы променять работу здесь на работу в обычной школе. Здесь я вижу отдачу от ребят. Искреннюю и честную отдачу. Я вижу, как они радуются концертам, когда видят аплодисменты, улыбки в зале, когда сами понимают, что у них что-то получается. Для них занятия — это возможности, и они это ценят. А — я педагог, и мне важно чувствовать это.
Ссоры бывают с учениками?
Всякое бывает. Можем и рассориться, а потом остынем, миримся. У меня свои две дочери, но и эти дети все мои. Мои дочки их так и зовут «твои дети». Нет ревности, и это тоже меня радует.
Столько лет среди глухих — переносите домой какие-то привычки из этого мира в быт?
Пожалуй, я очень много жестикулирую, когда разговариваю. Но это у нас у всех чисто профессиональное. Мы все сильно машем руками и дублируем речь жестами.
Мне рассказали и попытались объяснить методики обучения письму, чтению для неслышащих, а как проходит обучение музыке? Это тоже какие-то стандарты?
Я могу сказать откровенно, что с опытом работы здесь у меня появились собственные методики, разработки, как учить таких детей музыке. И это тоже часть того, что меня держит здесь. Нет одинаковых уроков, рутины какой-то нет. И надо постоянно работать над собой, чтобы дети тебя услышали, поняли — это самая интересная часть работы педагога здесь.
Эти дети имеют инвалидности и соответствующее отношение со стороны общества. Бывают у них моменты, когда они это осознают и выражают нервами, психами?
Да. Но у моих учеников есть уникальная возможность — мы часто ездим с концертами по интернатам для инвалидов, где взрослые и дети прикованы к постелям, парализованы, имеют такие ограничения… Сначала я беспокоилась по этому поводу: зачем моим детям это видеть? А потом я поняла, что для них это бесценная возможность пересмотреть свою жизнь и понять, что их инвалидность лишь на бумаге. Да, они не слышат, но перед ними открыт весь мир.

Завтра наступит День учителя. Но уже сегодня тысячи школьников тащат в школы букеты, конфеты и подарки своим наставникам. Я уверена, что дети из этой школы тоже не останутся в стороне. А учителя, я тоже в этом уверена, поздравят их. Потому что это не совсем обычная школа — это отдельная страна… Страна глухих ©

Я спросила у Елены Николаевны под финал нашей беседы, что она считает самым трудным в своей работе. Она задумалась на секунду и ответила:

Завоевать их доверие. И не потерять. Эти дети чувствуют людей лучше опытных психологов, и поэтому никогда не пойдут на контакт с теми, кому не смогут доверять. За годы моей работы здесь сменилось уже несколько тысяч учеников. Я помню всех. И уже дети моих учеников учатся здесь. Мы все семья. Они мои дети. Уже и внуков мне подарили. И это всё на доверии.

×××

Всех учителей — с праздником! Желаем видеть отдачу от всех ваших учеников. Наверное, это — лучшая награда?
Текст и фото: Anna Bing

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter. Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.

14 комментариев
Аноним #83f
5 октября 2018 в 09:11
Замечательная статья! Дочитывала со слезами на глазах. Ведь, действительно, у этих деток нет возможности получения высшего образования. Ченуши от образования без конца придумывают какие- то реформы , а про таких детей даже не вспомнили. Учителям низкий поклон!
Виктория Кирпиченко
5 октября 2018 в 09:42
Я просто восхищаюсь людьми, которые там работают!!!
Дети чувствуют по-другому. А особенные дети - по-особому: кроме того, что это дети с по умолчанию обострёнными чувствами, у них ещё и компенсаторно обострены эмоции.
К ним нельзя чувствовать жалость. Это убивает в них дух. Но это сложно, очень.

Просто низкий поклон тем, кто стал им не просто Учителями - Семьёй. Именно с большой буквы.

Всем нам нужно тепло... Чтобы не очерстветь душой. Статья безумно тёплая!!!

Аноним #b9a
5 октября 2018 в 09:54
Материал замечательный! Училась за границей, в группе была ещё одна девочка из Беларуси. С инвалидностью, правда, не слабо слышащая. Она стала лучшей выпускницей года, сейчас занимается научными исследованиями. А в родной стране путь в ВУЗы ей начисто закрыт. Вот так вот...
Елена Лин
5 октября 2018 в 19:06 ответ Аноним #b9a
Аноним #b9a, не согласна с вами, что инвалидам здесь путь закрыт к высшему образованию. Во время моей учёбы. В нашем универе на каждом курсе был как минимум. один инвалид. И просто с нарушением опорно-двигательного аппарата, и даже с ЭЦП. И инвалидам были созданы все условия - бесплатное проживание в общежитии, усиленная еда.
Елена Лин
5 октября 2018 в 19:11 ответ Аноним #b9a
Аноним #b9a, хотя, смотря где вы учились. Если совсем "за границей", то не сомневаюсь, что инфраструктура для инвалидов там лучше. Лучше и отношение к ним, но, чтобы тут путь был закрыт - не верю. Не закрыт, но условия материальной базы - другие. Ни пандусов, ни лифтов. Ничего этого в наших универах нету.
Аноним #83f
5 октября 2018 в 19:52 ответ Елена Лин
Елена, как минимум один?Вот в этом минимуме вся проблема.Для этих людей должны создаваться группы на каждом факультете, в любом вузе. Но ,к сожалению, в нашей стране это невозможно!
Елена Лин
5 октября 2018 в 19:58 ответ Аноним #83f
Аноним #83f, как минимум один? Что не так? Просто другие не захотели поступать в ВУЗ.
А тем, кто хотел поступать были созданы условия для очного обучения. Конечно, речь не идёт о колясочниках. Они учились заочно, потому что не было инфраструктуры.
Елена Лин
5 октября 2018 в 20:07 ответ Аноним #83f
Аноним #83f, создадутся группы и что угодно, если люди с ограниченными возможностями поступят в ВУЗ, их будет несколько, и они захотят создать группу. Кто им помешает? А у нас их не столько, желающих поступить в ВУЗ, чтобы создать отдельную группу. Для группы нужно, как минимум, 10 человек.
А вы сами подумайте, предпочтут ли они учиться в отдельной (изолированной) группе людей с различными, не всегда похожими заболеваниями, или учиться в общей группе?
Как бы вы сами предпочли, будь в такой ситуации?
Аноним #b9a
5 октября 2018 в 20:15 ответ Елена Лин
Елена, Девочка была колясочница. Благо, семья не бедная и смогли себе позволить обучение и присмотр за границей.
Аноним #83f
5 октября 2018 в 20:28 ответ Елена Лин
Елена, у нас с вами разное понятие о социальной справедливости.
Елена Лин
5 октября 2018 в 20:44 ответ Аноним #83f
Аноним #83f, наверное, разные. Потому что я не отношусь с жалостью к людям, с огганиченными возможностями. Потому что "жалость-сестра презрения". Я отношусь к ним, как к равными себе.
Елена Лин
5 октября 2018 в 20:50 ответ Аноним #83f
Аноним #83f, не исключена вероятность, что каждый из нас окажется на их месте. Разве вы, хотели бы жалости и подаяния? Или хотели бы равных условий жизнеобеспечения?
Вот к чему нужно стремиться в нашем обществе, а не к жалости. Они такие же как мы.
id40101
5 октября 2018 в 20:39
Замечательная статья!!!!
Виктория Кирпиченко
5 октября 2018 в 22:39
Мне очень нравится западное понятие "люди с повышенными потребностями" взамен нашему "люди с ограниченными способностями". Это мы ограничены рамками, стереотипами и своим же мышлением, ребята.