Судьба человека: женщина, которая три года живёт на улице

Я не преступница, чтобы меня в упор фотографировать. Имя в статье прошу не изменять, но и паспорт я вам показывать не обязана, — начала она. — Сколько времени я пробыла на улице? Три года. Но как-то так получалось, что со всеми я могла найти общий язык. На Смоленском рынке разговорилась с продавцом фруктов, и та доверила мне посмотреть за продукцией и кассой.

Какое-то время жила на вокзале, у меня был паспорт с регистрацией. Милиционер подходил и спрашивал, почему я не иду в общежитие, говоря, что на вокзале людям с витебской пропиской, которые никуда не едут, оставаться нельзя. Я ему объяснила всю ситуацию, и он меня трогать перестал.

Пенсию мне дадут в 60 лет обычную социальную, потому что я не отработала свой стаж: сидела с больным мужем, с больной мамой, с больным ребёнком. Три года ухаживала за лежачей матерью, столько же ухаживала за сыном, поскольку его уронили в роддоме. Он какое-то время не мог даже ходить. Потом мужа сбила машина, я его выхаживала. Хотя там были травмы, почти несовместимые с жизнью, я это понимала со своим медицинским образованием. Могу сказать точно, что у меня не наберётся 25 лет стажа.

За несколько дней до того момента, когда мне должны были дать пенсию, изменился закон, и получается, что уже не в 55 лет женщины идут на пенсию. Мне уже и так осталось около года помучиться, а потом я начну получать социальную пенсию.

У нас нет жилья. Общежитие — какое это жильё на двоих? Человека, которому дана эта жилплощадь, не стало. Моему покойному мужу давали ордер, а после его смерти мы остались с сыном на улице, и нужно было ходить по судам, чтобы как-то восстановиться в правах.

Жильё должно быть на кого-то оформлено (тем более в общежитии, если оно ещё и не приватизировано). Сын пошёл к своему начальству, просил, чтобы те договорились с руководством общежития. Его хотели оставить в общежитии, а меня нет. Как это: взрослый сын и мать — это же не одна семья. Однако сейчас и у него на работе заканчивается контракт, непонятно, что будет дальше. Сейчас мой паспорт находится у сына, чтобы он переоформил необходимые документы.

Дома мы поговорили и пришли к выводу, что учитывая, какие у нас средства — нам с мужем необходимо фиктивно развестись. Я опять переоформлю очередь на однокомнатную квартиру, потому что полной семье в то время однушку никто не предоставлял, а денег у нас хватало только на однокомнатную. Когда пришли в ЗАГС разводиться, регистратор сказала, что у нас такие лица, будто мы счастливы, что разводимся.

И всё же нужно было устроиться на работу, проработать энное количество лет, чтобы мне дали кредит на строительство. Муж уже не дождался этой квартиры, а я одна не смогла построить. После его смерти я на продолжительное время потеряла голос, очень долго могла разговаривать только шёпотом. Остались, можно сказать, у разбитого корыта.

Даже когда мы всей семьей заселялись в общежитие, было видно по потолку, что нас будет периодически заливать. Ещё и окно было разбито. Подтёки были постоянные: в душе включаешь воду, а течёт ещё дополнительно и с потолка. Плесень была в квартире. Как оказалось позже — в перекрытиях лопнула какая-то сточная труба.

Общежитию требовался капитальный ремонт. Но куда бы ни обращался сын — ему говорили, что необходимо вскрывать потолок, и нужно ждать, когда где-то ещё в общежити наберутся проблемы. Это нужно переселять жильцов, большая работа. Такое жильё, что сын периодически живёт у своих друзей. У него есть друзья, которые его хорошо знают. Сами понимаете, что любой большой начальник может попасть в больницу с сердечным приступом. Моего сына знают как хорошего медработника.

Врач во время родов рукой меня разорвала, чтобы ребёнок смог выжить. Меня оперировали. Чтобы кровь не лилась фонтаном, они в тот момент стали меня сшивать. Как оказалось — сшили неправильно. Запретили поднимать больше 2 килограмм, а мне по жизни пришлось очень много тяжестей тягать, это всё усугубилось. Врачи поставили диагноз — выпадение влагалища.

Когда умер муж, я работала какое-то время по специальности. Но чтобы снова устроиться, необходим полный медосмотр, а меня гинеколог даже посмотреть не может. Нужна операция, а на операцию меня не берут, потому что у меня поливалентная аллергия. Они мне не могут дать наркоз, иначе я сразу умру. И тогда люди потеряют и должность, и всё.

Больше двух лет назад меня на улице встретила Любовь Петровна (имя изменено по просьбе хозяйки дома — прим. авт.) и предложила угоститься яблоком — я поняла, что она хороший человек. У меня были с собой вещи в пакетах, я переспросила у неё, знает ли она хоть какой-нибудь сарай, где можно вещи оставить. Она дала мне адрес своего дачного домика. Я в этом доме только ночую, оставляю свои вещи, а днём не бываю. Ещё у нас была договорённость, что я буду смотреть за домом. В прошлом году, если что-то было необходимо — я сразу приходила и помогала. Всё время говорила — давайте я к вам приду и помогу.

Спасибо ей за то, что помогла с крышей над головой, но я скоро буду уходить, поскольку дом продаётся. Ну ничего, до этого много лет мне пришлось ночевать на улице, мне не привыкать.