«Не готова хоронить себя в четырёх стенах». Насколько путешествия по Беларуси доступны людям с инвалидностью
6 июля 2021 в 06:00
Твитнуть
Поделиться
Класснуть
Отправить
Во время пандемии и закрытых границ самыми доступными стали путешествия по Беларуси. Но для всех ли? Могут ли люди с инвалидностью свободно путешествовать, жить в отелях, ходить в музеи, посещать кафе?
Вместе с фондом «Добра» и международным брендом Lay’s мы отправляемся в путешествия по разным уголкам Беларуси, чтобы протестировать индустрию туризма и гостеприимства. Что можно улучшить и на чей пример стоит равняться? О доступности безбарьерной среды в Витебске и не только рассуждают те, для кого она жизненно необходима, и те, кто пытается менять ее к лучшему.
«Я не готова хоронить себя в четырех стенах, вязать носки и смотреть телевизор. Хочется максимально вернуться к прежней жизни»
Анна Радевич-Дубова родилась и живет в Витебске. Шесть лет назад — в 2015 году — она попала в автомобильную аварию, после которой перестала ходить. Сейчас Анна передвигается с помощью коляски.
До этого, рассказывает девушка, она была «достаточно обычным человеком»: закончила университет, работала учителем рисования, а затем — дизайнером рекламы на большом предприятии. Вышла замуж, родила ребенка — на момент аварии ее сыну было 10 месяцев.
На то, чтобы принять новые обстоятельства жизни и новую себя, Анне понадобилось около четырех лет.
— Это достаточно долго, — считает собеседница. — Наверное, только в 2019 году я почувствовала себя полностью самостоятельной. Переломным моментом, как мне кажется, стал лагерь для инвалидов-колясочников. Там я посмотрела на таких же людей, как я, которые долго живут со своими травмами. Я увидела, что можно жить дальше, водить машину, передвигаться на общественном транспорте, работать.
В том же 2019 году Анна окончила курсы «Инклюзивного бариста». Девушка признается, что училась «скорее для себя», хотя не исключает, что этот опыт ей пригодится в будущем, если однажды в Витебске откроется инклюзивное кафе.
— Зато самый вкусный кофе теперь варите в семье вы?
— Нет, муж! — смеется Анна. — Мне просто очень хотелось разделить с ним его интерес.
С тех пор Анна старается вести более активную жизнь, не ограниченную стенами собственного дома. Хотя пока это не так просто, рассказывает девушка. Причина — в барьерной среде.
«Когда я почувствовала, что такое лифт на нулевом этаже и возможность самостоятельно выйти из дома, для меня это было счастьем»
По словам Анны, обычно люди не замечают, насколько неудобна и не продумана городская среда для тех, у кого есть особые потребности. Она и сама была такой: до травмы редко обращала внимание на высоту бордюров у тротуаров или ширину дверных проемов в зданиях.
— До 2019 года мы жили в доме, где к лифту вели десять ступенек. Мы с мужем долго думали, как научиться вдвоем преодолевать этот отрезок пути, чтобы и меня затащить, и из коляски не выпасть. Потом мы переехали, и когда я почувствовала, что такое лифт на нулевом этаже и возможность самостоятельно выйти из дома, для меня это было счастьем. Настоящим счастьем. Хотя казалось бы: что тут такого?
Ежедневные маршруты Анны, как правило, проходят возле ее дома: магазин, аптека, поликлиника, иногда — детский сад. Район, в котором она живет, новый, несмотря на это дорожки и тротуары в нем не всегда понятны и логичны, рассказывает девушка.
— Вроде сделали пешеходную дорожку и заезд на нее, а про съезд забыли. Ты можешь проехать несколько сотен метров, надеясь на то, что сможешь спокойно преодолеть это расстояние, но впереди — тупик. И нужно либо просить о помощи кого-то постороннего, чтобы преодолеть высокий бордюр, либо разворачиваться и искать другой съезд. Поэтому, когда кто-то из близких видит, что строится новая дорожка, то часто подходят и напоминают: не забудьте про съезд. Такие моменты осознаются только когда садишься в коляску.
Прежде чем выбраться в город, чтобы отвлечься от домашних дел или встретиться с друзьями, Анне приходится тщательно планировать свой маршрут. Во-первых, нужно найти такси, водитель которого умеет складывать коляску, во-вторых, доступное место.
—
Нужно продумывать несколько моментов. Например, что там со входом. Если заведение мне неизвестно, я заранее ищу фото в интернете или звоню, уточняю, есть ли пандус, пройдет ли моя коляска по ширине. Возможно, я была там и до травмы, но наверняка не обращала внимания на доступность. Если по первым признакам все нормально, то второй момент — это уборная. Без туалета никак. А у нас, как правило, их делают довольно маленькими и узкими. Поэтому я стараюсь выбирать заведения в новых зданиях.
Не знаю, в чем причина: просто стали строить более просторно или все-таки думать о людях с инвалидностью, но они действительно более доступные. Туалеты для людей с инвалидностью, как правило, есть в новых торговых центрах, поэтому можно считать, что заведения, которые там расположены, безбарьерны. Приятно, когда без посторонней помощи я могу куда-то доехать, с кем-то встретиться и чувствовать себя обычной.
А вот в центре Витебска, говорит Анна, ей сложно.
— Мало того, что сам рельеф города холмистый, так еще пешеходная дорожка — это отдельное испытание. Туда я вряд ли поеду. Хотя, на самом деле, минимальные условия доступности заведений не так уж тяжело выполнимы, если просто об этом помнить. Вот, например, кто-то открывает новое заведение. Поставить пандус к нему не проблема, но этого не делают, потому что считают, что люди на колясках к ним не придут. Это из разряда «что было первым: курица или яйцо?» Не ходят потому, что не хотят или все-таки из-за отсутствия условий?
— Есть еще стереотипное представление, что люди с инвалидностью не очень обеспечены, и позволить себе выход в кафе, музей, театр или еще куда-то они не могут.
— У многих есть стереотипное представление, что если у человека инвалидность, то он максимально несамостоятельный, не может принимать решения, работать. О том, что мы такие же здравомыслящие, просто не можем ходить, осведомлено меньше людей. И еще одно представление, будто мы бедные и несчастные, поэтому «какие им кафе». Хотя я, например, не готова хоронить себя в четырех стенах, вязать носки и смотреть телевизор. Мне хочется максимально вернуться к прежней жизни. Например, выйти на работу, но часто это желание упирается в отсутствие безбарьерной среды, когда вакансия есть, а лифта, чтобы забраться на второй этаж офиса, нет.
Недавно Анна стала одной из героинь видео «Следуй за улыбкой с Lay’s» и провела целый день в инклюзивной компании, открывая родной Витебск для себя с новой стороны.
По наблюдениям Анны, постепенно городская среда все-таки меняется и становится более доступной и безбарьерной, хотя не все делается идеально. Ездить на общественном транспорте она пока не пробовала, а вот из города в город на поездах — уже легко, особенно, если ты не одна.
— Раньше нужно было звонить за несколько дней, чтобы в составе поезда был специальный вагон. Сейчас появились новые штадлеры, в которых есть откидные пандусы. С этим проблем нет. Я не раз уже ездила в Минск таким образом.
Где за эти годы Анна так и не побывала, так это на утреннике своего сына в саду.
— Сама я не могу попасть на территорию сада, потому что перед входом тебя встречает высокий бордюр. И если, возможно, в сам сад и группу ребенка я еще попаду, то на утренник — вряд ли, потому что актовый зал находится на втором этаже, а лифта нет. Не хочу, чтобы меня затаскивали туда, как тележку. Это некомфортно в первую очередь психологически. Все-таки я девушка, а не мешок с картошкой.
«Самые великолепные условия я увидела в Японии — это должен быть пример для всего мира»
Анна Горчакова — чемпионка мира и Европы по танцам на колясках и мастер спорта международного класса. Сейчас она больше тренирует, хотя свою профессиональную карьеру не завершила: еще есть что сказать в танце. Кроме этого, она возглавляет Минскую областную организацию общества инвалидов.
Анна родилась парализованной и первые 22 года своей жизни ходила на костылях.
— Но это сложно назвать хождением — скорее, перемещением. Выглядело это жутковато. Организм такую нагрузку не выдержал, и я была вынуждена сесть в коляску, когда окончила университет. Это было примерно в 2002 году.
По словам Анны, свои главные победы она совершила именно в тот, студенческий, период, когда одна справлялась со всеми сложностями.
— Когда я приехала учиться, рядом со мной не было ни родных, ни друзей. Приходилось приспосабливаться, самой перемещаться. Денег на такси у меня не было, поэтому по городу ездила на общественном транспорте. Женские руки вообще не сильно приспособлены к тому, чтобы носить себя, но какое-то время я справлялась. Мое общежитие находилось примерно в 100 метрах от факультета. Помню, что приходила на занятия за полчаса до начала, садилась, чтобы стереть с себя пот, чтобы с лица сошла краска и в голове перестало пульсировать напряжение.
— А были моменты, когда хотелось сказать: все, больше не могу?
— Когда я забиралась в очередной троллейбус, говорила себе иначе: «Еще один день прожит, на один день сложностей стало меньше». Я, скорее, подсчитывала свои победы, а не трудности. Меня это здорово поддерживало. Победой было подняться в автобус, спуститься в метро. Это те самые дни, когда я совершала самое большое количество побед.
После этого с Анной случилось еще много более буквальных побед, но они, говорит девушка, для нее менее значимы. В том числе благодаря спортивным соревнованиям она объехала полмира — от США до Японии. И составила для себя топ стран, в которых создана действительно безбарьерная среда.
— Если чисто физически, то комфортно передвигаться по США. И в Европе хорошая безбарьерная среда, в частности, в Германии, Нидерландах. Самые великолепные условия я увидела в Японии — это должен быть пример для всего мира. По человеческому фактору самое внимательное отношение было именно там, а еще в Китае. Тебя видят издалека, уступают дорогу, даже если заняты своими мыслями, как это часто бывает. А в Японии тебе еще и поклонятся, — улыбается Анна.
По словам собеседницы, в Беларуси она также наблюдает позитивный сдвиг в плане доступности городской среды для людей с инвалидностью. Но, замечает, всегда есть над чем работать.
— Сегодня ты заходишь в торгово-развлекательный центр, видишь, что на каждом этаже — туалеты для колясочников, много визуальной информации для слабослышащих людей. В этом плане вроде все хорошо. Но если обратить внимание на потребности слабовидящих или незрячих людей, то с этим полный провал. Для них должны быть размещены речевые информаторы, специализированные дорожки, которые ведут к лифту и ступенькам. Это то, чего у нас еще нет. А если есть, то слишком мало. В Японии, например, такие дорожки были везде. Не было ни одного метра тротуара, где бы они отсутствовали, все двери открывались автоматически, повсюду стоят речевые информаторы. Это выглядит как совершенно другой мир на другой планете.
К чему в этом плане важно стремиться Беларуси? Во-первых, считает Анна, к созданию нормальных условий для людей с нарушением опорно-двигательного аппарата: пандусов, туалетов, пониженных бордюров и так далее.
— Во-вторых, хотелось бы, чтобы повсеместно были дорожки для незрячих людей, визуальная информация для людей с нарушением слуха. И еще тот самый ясный язык для людей со сниженным интеллектом, дублирующий визуальную информацию.
Анна часто ездит по небольшим районным городам и наблюдает, что в части пандусов, сниженных бордюров, а местами — и дорожек для людей со сниженным зрением «все движется неплохо».
— Но зачастую на весь город невозможно найти ни одного приспособленного туалета, — констатирует Анна. — До недавнего времени не все исполкомы Минской области были оборудованы так, чтобы туда мог попасть человек на коляске или с нарушением опорно-двигательного аппарата. Возможно, за прошлый год что-то изменилось к лучшему.
Сама Анна хорошо помнит, с чем ей приходилось сталкиваться в 1990-х. По ее наблюдениям и опыту, первые изменения в сторону безбарьерности стали происходить в 2005-2006 годах.
— В мои студенческие годы перемещаться на коляске было трудно. Несмотря на колоссальные перегрузки на костылях, я реально не могла пользоваться ей ни в университете, ни в общежитии. Поэтому преодолевала расстояния с помощью собственных рук. Но во время учебы в магистратуре они сообщили мне, что больше не могут справляться: воспалились суставы. Так на всей этой «барьерке» я оставила свое здоровье. Примерно в 2009 году начала замечать, что у нас стало хоть что-то меняться. И если сравнивать с 1990-ми, когда приходилось сражаться с высокопольными автобусами, ступеньками и прочим, то сейчас можно увидеть кардинальную разницу. На сегодня можно выстраивать определенные маршруты, которые были бы комфортны для передвижения. Есть возможность узнавать расписание общественного транспорта, в какое время ходят низкопольные автобусы. Это все еще не повсеместно, но уже реально.
Я, к счастью, уже не езжу на общественном транспорте, а передвигаюсь на автомобиле и чувствую себя достаточно комфортно. Есть и специальные парковки, и торгово-развлекательные центры, где все удобно. Можно найти доступные магазины, аптеки. Лично я живу в доме, который приспособлен для инвалидов-колясочников. Повезло или я добилась этого? Не знаю.
Другим ребятам с инвалидностью все еще остается проблематичным выйти из собственного дома. Инфраструктура города более-менее уже оснащена, а выйти из квартиры — проблема.
«Пожалуй самое важное: видеть в человеке прежде всего человека, а уж потом его особенности»
Наталья Фурсова — одна из авторов проекта «Все свои в кафе», реализуемого вместе с БелАПДИиМИ. Это тренинги для персонала заведений по тому, как обслуживать клиентов с разными видами инвалидности.
По ее опыту, часто работники заведений не знают, как правильно себя вести с клиентами, у которых есть особые потребности. Хотя такие клиенты, в том числе путешественники, есть всегда и везде. Задача проекта — научить простым правилам обслуживания, чтобы всем было комфортно.
— У персонала возникает желание помочь человеку с инвалидностью занять свое место, излишне суетятся, стараются предугадать желания и сделать что-то за человека, помочь. Тут очень важно соблюдать баланс и стараться не выделять клиента среди других. Помощь предоставлять только по запросу. Не катить человека в инвалидной коляске, не хватать слабовидящего за руку и вести к месту, если человек об этом не попросил. Помощь нужно предложить. И спокойно принять отказ, не пытаться навязать ее. Людям с инвалидностью очень важно оставаться функциональными и самостоятельно справляться со сложностями. Это помогает ощущать себя полноправным членом общества. И еще, пожалуй самое важное: видеть в человеке прежде всего человека, а уж потом его особенности.
По мнению Натальи Фурсовой, стандартом для любого заведения должна стать доступность для всех людей.
— Мы можем проинспектировать среду с помощью наших экспертов, дать рекомендации, как реорганизовать пространство с наименьшими затратами, как правильно работать в тех условиях, что уже созданы. На тренингах мы рассказывали, какие особые потребности могут быть у человека с различными видами инвалидностей, и погружали персонал в реальные условия, решали кейсы, находили выход для каждой ситуации. Например, учили проговаривать слова четко для клиентов с нарушением слуха, обучали, как правильно выбирать дистанцию для общения, задавать уточняющие вопросы. Как правило, каждая ситуация имеет несколько вариантов корректного решения, и мы проигрывали их, сопоставляя результаты.
Наталья Фурсова считает, что изначально любое заведение должно быть спроектировано с учетом доступности, то есть с пандусом, ограничительной яркой линией на ступеньках, широкими проходами, скругленными углами, поручнями на входе, мебелью разной высоты и функциональности. И даже если этого нет, многое довольно просто исправить.
— Вопрос с пандусом в самом деле сейчас решается довольно легко: существует несколько видов разборных и легко устанавливаемых конструкций, которые можно быстро монтировать и демонтировать в зависимости от запроса. Практически ничего не стоит напечатать пару-тройку экземпляров адаптированного меню на матовой бумаге, покрасить яркой люминесцентной краской края ступеней, оборудовать вход кнопкой вызова помощника и обучить персонал взаимодействовать с людьми с инвалидностью.
В целом, считает Татьяна, изменения в вопросе безбарьерной среды есть, «и они позитивные».
— Под давлением общества мы медленно разворачиваемся в сторону людей с особыми потребностями. Правда, иногда это чисто формальный подход: надо вам пандус — получите, а то, что он ведет в никуда или подъем настолько крут, что человек самостоятельно не в состоянии им воспользоваться, мало кого волнует. Но все же стало больше рельефной плитки в городе, низких бордюров на переходах, чаще переходы оборудуются еще и звуковым сигналом, что очень важно для людей с нарушениями зрения. Появилось больше точек общепита, магазинов, гостиниц, которые изначально учитывают стандарты доступной среды. Появляются специализированные туристические маршруты, выставочные экспонаты, например, в Национальном художественном музее, которые можно и нужно трогать руками. Надеемся, что такая тенденция сохранится и в дальнейшем.
Так, например, уже поступил Музей истории ВНХУ, который открылся три года назад. Он располагается в историческом здании, где с 1918-го по 1923-й год работало Витебское народное художественное училище, а в нем — Марк Шагал, Казимир Малевич, Эль Лисицкий и другие авангардисты. Несмотря на то, что здание далеко не новое, в нём изначально был предусмотрен мобильный подъемник, а недавно проект «Следуй за улыбкой» передал учреждению медицинскую коляску.
Заведующий музеем Максим Маркевич рассказывает: три года назад таких подъемников не было никогда в Витебске, «мы былі першымі». А еще благодаря проекту «Следуй за улыбкой c Lay’s» в музее появилась новая медицинская коляска.
— Так, нашы лесвіцы недастаткова шырокія, каб скарыстацца пад’ёмнікам для інвалідных валізак, але, тым не менш, гэта можна зрабіць пры пэўнай падрыхтоўцы.
Каждый год музей ВНХУ посещает примерно 15 тысяч человек. Максим Маркевич говорит: на его памяти людей в колясках среди посетителей не было. Тем не менее, он считает, что музей должен быть доступен для людей с любыми особенностями и разными потребностями.
— Калі я толькі ўладкаваўся на працу, мне было цікава і важна паглядзець, наколькі мы зручныя і даступныя для людзей з інваліднасцю. Таму знаходзіў і прывозіў валізку, разам з супрацоўнікамі мы эксперыментавалі, ці ўсё зручна, каб быць гатовымі прымаць наведвальнікаў — усіх без выключэння.
— Як вы для сябе адказваеце на гэтае пытанне: «Ці варта арыентавацца на тое, колькі людзей з асаблівымі патрэбамі наведвае музей, ці хутчэй важна тое, каб такая магчымасць была для ўсіх элементарна трапіць у будынак?»
— Што датычна Віцебску, мне падаецца, у нас не вельмі адаптаванае асяроддзе для людзей з інваліднасцю. Яны ў прынцыпе не ведаюць, што можна наведаць пэўныя культурныя ўстановы, бо гэтаму нічога не замінае. Але як мінімум адзін такі музей ёсць.
«Следуй за улыбкой» c Lay’s — это новый социальный проект инклюзивных путешествий по Беларуси. Главная цель — показать, что особые обстоятельства не помеха для активной жизни, и уж тем более для мечты, если действовать не в одиночку! Хорошая компания и красивейшие места на апробированных инклюзивных маршрутах нашей страны подарят незабываемые впечатления и вдохновят на новые достижения. Проект реализуется в рамках международной кампании Lay’s Smiles при поддержке фонда «Добра». Отправляйтесь в путешествие и зарядитесь силой улыбки с Lay’s!
Автор: Мира Слава
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.
Хороший материал, сильные люди... Хотелось бы чаще читать про таких людей... Намного чаще, чем отзывы про пиццерии и суши-бары... Именно эти истории оседают в душе и дают, если кому надо, пинок! Когда жив-здоров, а еще на что-то, простите, ноешь...
Мама Стифлера2
6 июля 2021 в 22:22
Да, согласна с Алексеем, эти люди заслуживают уважения за то, что не сломались и выбрали жизнь. Всем здоровья, всем чуда! Почему-то вспомнился старый фильм "Любовь.ру", даже пересмотрела сегодня...
id401015
6 июля 2021 в 23:18
Спасибо за статью.
Елена Малышева2
25 августа 2021 в 09:09
Красивые какие. Моё уважение всем. Всем сердцем желаю счастья и здоровья. И сил. Душевных и физических.
