Проект «Дома и люди». Глава 8. Улица Калинина, 2

В Витебске полностью снесли или до неузнаваемости изменили реконструкцией много примечательных зданий. Но дома — как и люди: у каждого своя биография, свой характер, своя судьба. И здания живы, пока жива память о них.

В проекте Vitebsk.biz «Дома и люди» своими воспоминаниями, живыми подробностями о том времени, когда эти постройки существовали и были неповторимой частичкой витебской истории, делятся их бывшие жители.

Дом на улице Калинина, 2 снесли в 2014 году. Людей переселили. На месте добротной довоенной постройки — сейчас пустырь, через который протоптали тропинку. Получилась символическая аллея памяти: по дому, по былой жизни. В семье Главацких, которая переехала из дома последней, до сих пор бережно хранят табличку со старым адресом — Калинина, 2. Галина Петровна Главацкая прожила там 52 года. После вынужденного переезда в новую квартиру так к ней за 8 лет и не привыкла. «Там у нас был Дом. А в нем была жизнь», — говорит бывшая учительница. Она до сих пор помнит по именам всех соседей — а это были артисты, журналисты, медики, учителя, партийные работники — и может рассказать про них десятки историй. Послушаем эти воспоминания, полные ностальгии и тепла.

Квартиры в доме построили работники чулочной фабрики. За свои деньги

Все источники сообщают, что дом №2 на улице Калинина построили в 1934 году. Но витебский краевед Сергей Мартинович выяснил, что здание немного старше. В газете «Заря Запада» за 8 июля 1927 года он нашел заметку, которая сообщала, что на улице Калинина (бывшей Мало-Могилевской) начали возводить трехэтажный каменный дом на 12 квартир. Строили его для сотрудников чулочно-трикотажной фабрики имени Клары Цеткин (до войны находилась на месте драмтеатра). Рабочие состояли в жилищном кооперативе и строили квартиры за свои (!) деньги. Дом сдали к ноябрьским праздникам 1928 года.

Дом устоял в Великую Отечественную. После войны его немного перестроили: парадную дверь, которая выходила на улицу Калинина, заложили. И подъезд уже находился со двора.

Здание не считалось памятником архитектуры и охранного статуса не имело.

В 2012 году жильцам сообщили, что дом подлежит сносу. В прессе высказывались разные версии, почему власти города решили его разрушить. По одной из них, дом стоял в сотне метров от строящегося здания областного управления КГБ. По второй, чтобы «выпрямить» улицу Калинина в сторону площади Тысячелетия (этого так и не сделали). По третьей, здание якобы «мешало» обзору достопримечательностей в историческом центре.

Последние жильцы покинули дом в августе 2014-го. Сюда приехал экскаватор. Трехэтажку разбирали почти месяц: такими крепкими были ее почти 90-летние стены. В шоке, что приходится рушить такое добротное здание, были даже рабочие. Один из них так и сказал: «Этот дом простоял бы еще 100 лет!».

Странная нумерация квартир и толстые стены дома, которые не реагировали на бомбежки

Галина Петровна Главацкая 48 лет преподавала русский язык и литературу в СШ №15 Витебска (сейчас гимназия №1). Ее муж, Леонид Тихонович Главацкий, работал журналистом в газете «Віцебскі рабочы». В августе 1962 года супруги получили от редакции квартиру в доме на улице Калинина, 2. В том же году у них родилась дочь.

Специально для нашего проекта Галина Петровна написала воспоминания о доме, в котором прожила с семьей более полувека. Публикуем их с небольшими сокращениями.

«В нашем доме был один подъезд на 12 квартир. Все они были двухкомнатными. Но их нумерация удивляла. На первом этаже — квартиры №№ 1, 2, 3, 4. На втором — №№5, 11, 6, 12. На третьем — №№7, 8, 9, 10. Старожилы пояснили мне, что раньше на втором этаже находились две четырехкомнатные квартиры: №5 и №6. Потом их разделили еще на две, и так появились квартиры №11 и №12.

У нас был очень уютный закрытый дворик. От улицы его отделял забор с калиткой. Во дворе стояла беседка, и весь он утопал в зелени. Первые послевоенные жильцы, как только вселялись в дом, старались посадить деревце, кустик. К 1962 году, когда наша семья получила здесь квартиру, деревья были уже высокие. Один сосед летом даже спал на раскладушке в их тени.

В квартирах были все удобства: газ, водопровод, отопление, туалет, ванная. Но до 1966 года у нас стояли печки, а на кухне — керогаз. В нашей квартире тоже была печка — красивая, с изразцами. Когда рабочие разбирали ее, один из них, видимо, человек совестливый, спросил, показав на кафель: «А вам нужны эти штуки?». «Зачем они мне?» — ответила я, радуясь, что больше не придется топить печку: она хоть и красивая, но дело это хлопотное. «Ну тогда я заберу изразцы себе на дачу», — обрадовался рабочий.

Во дворе стояли сараи, некоторые сделали из них гаражи. А когда в дом провели отопление и уже не надо было запасаться дровами, жильцы выкопали в сараях ямы для хранения картошки. И обнаружили осколки изящной фарфоровой посуды — наверняка, старинной.

В войну город сильно пострадал. Даже почти через 20 лет после войны на улице Калинина находились развалины построек из красного кирпича и стояли деревянные бараки. А вот наш дом и соседний, двухэтажный (его позже снесли) — сохранились неплохо. В двухэтажке жила моя подруга Тамара Богослова. Она рассказывала, что во время бомбежек жители ее дома бежали прятаться в нашей трехэтажке. Ее стены были такие толстые, что не реагировали даже на близкие взрывы.

Старожилы рассказывали, что в первые послевоенные годы в нашем доме располагалось какое-то государственное учреждение. Позже здание отдали под жилье.

Первый этаж: в одну из квартир заселяли артистов

Квартира №1 находилась у самой лестницы. В ней жили Васильевы. Глава семьи, Виктор Иванович, работал водителем в облисполкоме. Его жена Елена Ивановна была готова прийти соседям на помощь в любую минуту. Виктор Иванович рано умер, а Елена Ивановна дожила до правнуков. Молодежь этой семьи была дружная, веселая. Когда у Васильевых праздновали чей-то день рождения, радовался весь подъезд.

Дальше шла наша квартира — №2. Получив ее, мы с мужем были так счастливы! До этого мы два года снимали даже не комнату, а угол, отвешенный занавеской. Муж второй год работал в газете «Віцебскі рабочы», меня после пединститута распределили в СШ №15 Витебска. Когда у нас родилась дочь, редакция дала нам ордер на эту квартиру.

Переезд в новое жилье не стал проблемой: у нас не было ни мебели, ни посуды, ни лишних вещей. Одни книги!

В нашей квартире долго никто не жил, и выглядела она запущенно. Но нам все казалось замечательным! А самое главное: соседи — прекрасные люди. Они помогали нам обустроиться.

В третьей квартире жили Константин Никифорович и Мария Прокофьевна Лучины. Он возглавлял какое-то серьезное предприятие, а потом работал в обкоме партии. Человек вежливый, но внешне суровый. Мария Прокофьевна — моя коллега. Но она —заслуженный учитель БССР, а я — начинающий педагог. Мы с ней дружили около 40 лет. В этой квартире был единственный телефон на нашем этаже, и я пользовалась им многие годы бесплатно, пока мы не установили свой.

Квартира №4 находилась в ведении драмтеатра. Одно время там жили молодые супруги-актеры, у них была большая породистая собака. Потом в квартиру въехала семья Семена Евстафьевича Кохана, известного артиста и фотографа. Он был страстным рыболовом и отзывчивым, бескорыстным человеком. Когда семья Кохана увеличилась, ему, как участнику войны, дали 4-комнатную квартиру в новом микрорайоне. С детьми и внуками Семена Евстафьевича и его жены Нинель Селивестровны мы перезванивались еще несколько лет.

После Кохана в квартире №4 несколько лет жил режиссер Коласовского театра Антон Гришкевич с семьей.

Второй этаж: «квартира с красной дверью» и соседка, которая приглашала детей на клецки

На втором этаже, над нами, находилась пятая квартира. Там жили Груки. Как звали главу семьи, я, к сожалению, не помню. До 1959 года Грук был директором витебского пединститута (слово «ректор» появилось позже), а потом перешел в обком партии. Его жена Фаина Васильевна преподавала в институте историю КПСС. Она была грозой женской части дома: все время делала замечания. Вскоре Груки-старшие получили жилье в престижном доме возле ботанического сада. А в этой квартире осталось младшее поколение: сын Миша, невестка Катя и внук Арсен.

В 11-й квартире жил Петр Митрофанович Борейко — журналист газеты «Віцебскі рабочы». С моим мужем у них были общие интересы, а иногда и проблемы. При Хрущеве издания печатали много сообщений ТАСС, в газету без конца присылали то правки, то поправки к правкам. Подписывать номер в печать порой приходилось глубокой ночью. А так как Борейко и Главацкий ближе всех жили к типографии, то такие дежурства доставались им частенько.

Сижу как-то, проверяю тетрадки. Часов в пять утра, а то и позже, приходят муж с коллегой — измученные, злые. Петр Митрофанович говорит: «Галка, давай кавалак хлеба і цыбуліну. Мы з Лёней вып'ем у вас на кухні па чарцы. Не хачу турбаваць сваю Надзею Мікалаеўну». Сотрудники редакции разговаривали на белорусском языке. Выпьют они по рюмке, снимут стресс, и Петр Митрофанович спокойно идет домой. Надежда Николаевна была женщиной строгой и решительной. Но я никогда не рассказывала ей, как заканчивались дежурства наших мужей. Позже Борейки тоже уехали из нашего дома: получили новую квартиру.

В квартире №11 поселилась семья Аси Борисовны, журналистки «Віцебскага рабочага». Но ненадолго, так как вскоре уехала в Израиль.

Одиннадцатая квартира была самой странной в нашем доме. Ее называли «квартира с красной дверью» — из-за обивки такого цвета. Там постоянно менялись владельцы. Квартиру то продавали, то обменивали. Одни жильцы сделали там крутой европейский ремонт. Последней хозяйкой была некая Зойка — женщина эффектная, ходила в шикарной белой песцовой шубе. «Человек не из нашего колхоза», — заметил кто-то из соседей. При Зойке квартира стала шумной: она любила гостей и вечеринки.

В шестой квартире жила Вера Артемовна Дубовец с невесткой Валей и дочерью Ирочкой. Ирочка — сверстница моей дочери. Вера Артемовна приглашала в гости детей нашего двора и угощала их своими обалденными клецками. Ребята были в восторге! К приветливой и хлебосольной женщине постоянно приезжали разные родственники. И она всех опекала и вкусно кормила. Словом, человек всегда был в делах и заботах.

В 12-й квартире жила баба Шура — так ласково мы звали Александру Замостоцкую. Она подрабатывала в больнице, любила сидеть на лавочке возле подъезда и говорить о своих и чужих болезнях. Баба Шура всегда была в курсе всех событий дома. С ее невесткой Аллой мы и сейчас живем неподалеку и видимся. Эти встречи приносят удовольствие.

Третий этаж: здесь жили организатор субботников, «управдом» и «пресс-секретарь»

На третьем этаже, в 7-й квартире, жил дядя Миша Новайчук. Воевал, освобождал от немцев Полоцк. После войны служил в милиции. Постоянно ездил на встречи однополчан. На пенсии взял на себя обязанности организатора всей общественной жизни нашего дома. Всегда находил себе дела и никому не отказывал в помощи. Не открывается замок, не забивается гвоздь — все бежали к дяде Мише.

Михаил Новайчук и весной, и летом, и осенью, и зимой организовывал субботники по уборке двора. Выходили все. Или почти все. А потом собирались в нашей беседке на посиделки. Всегда без спиртного и осуждения тех, кто оказался поленивей.

Семья Новайчук состояла из разных поколений: родители, дети, внуки. Но все держалось на авторитете дяди Миши. Его жена, Ольга Ефремовна, тоже воевала. А их Зиночка, лет на пять старше моей дочери, пошла в деда: росла организатором и заводилой. Под ее руководством дети готовили концерты. Потом устраивали во дворе сцену: привязывали к кустам большую скатерть — это был занавес. А мамы и бабушки получали пригласительные билеты на концерт.

Следующая квартира — №8. Глава семьи, Степан Шаирко, был журналистом. А его жена, Мария Васильевна, во всем доме была первой по интересным идеям. А еще — нашим «управдомом». Ни в доме, ни во дворе никогда не было дворника. Жильцы сами старательно убирали площадку на своем этаже и лестницу. Только попробуй пропустить свое дежурство, Мария Васильевна корректно, но внимательно посмотрит на тебя. И ты уже не раз заглянешь в график, чтобы такого больше не повторилось.

Дети в этой семье, Володя и Саша Шаирко, росли серьезными, воспитанными ребятами. Саша увлекался спортом, стал тренером по велоспорту. А Володя — доктором.

В девятой квартире жила медсестра Антонина Викторовна Казакова. По возрасту — старейшина нашего дома. Если провести параллель с предприятием, то Мария Шаирко и Михаил Новайчук были руководителями, а Антонина Казакова — пресс-секретарем. Она все помнила, все обо всех знала. Своих домашних окружала трогательной заботой. А для соседей была всеобщей «скорой помощью». У кого простуда, у кого давление — все шли за советом к Антонине Викторовне. Ее любили, как любят ворчливую, но дорогую бабушку.

И в последней, десятой, квартире вначале жила семья Макаренко. Муж работал в мединституте, а жена учительницей. Они держались несколько отдельно от соседей. Макаренко тоже вскоре переселились. И в квартиру въехала обычная рабочая семья Луценко. У них росла необычайно умная внучка Леночка. В третьем классе она, например, могла попросить: «Галина Петровна, дайте мне, пожалуйста, 10-й том «Детской энциклопедии». Мне надо прочитать про гербы и флаги разных республик». Леночка стала ветеринаром, работает в питомнике, где воспитывают служебных собак».

«Это Дом. Другого для меня не было и нет»

Галина Петровна признается, что до сих пор не может привыкнуть к новому месту жительства и каждый день вспоминают свой старый дом.

У бывшей учительницы ностальгия по людям, с которыми она прожила столько лет:

Собеседница помнит много колоритных историй про жильцов. Вот одна из них:

Галина Петровна помнит такие детали про старый Витебск, которые старшие горожане уже забыли, а молодые вообще не видели:

Автор: Татьяна Матвеева

Перепечатка и распространение авторских материалов сайта Vitebsk.biz запрещены. Поделиться темой для журналистского расследования, рассказать о проблеме или сообщить о городских новостях можно, написав в редакцию портала.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter. Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.