Проект «Імя». Раиса Грибович. Народно любимая артистка

— Когда меня просят помочь подготовиться к поступлению, я начинаю с того, что отговариваю. И для собственных дочерей никогда не желала актёрской доли, хоть они обе творческие личности. Многие думают, что сцена — это цветы, аплодисменты, поклонники. Но не всегда это так. А сколько желающих найдётся перекроить, причесать, сломать тебе хребет! Нужно быть сильным цельным человеком, чтобы выдержать эту профессию, не перегореть, не сойти с ума.

— Свой характер я закаляла всю жизнь, начиная с полесского деревенского детства. Я шестой ребёнок в семье, можете представить, чего стоило родителям поднять нас на ноги? Ребёнком не осознавала этого, а сейчас, когда сама стала мамой и бабушкой, всё чаще думаю, как трудно было мамочке со всем справляться. Нам, детям, тоже хватало. И коров пасли, и в огороде помогали. Что там, даже на уроки приходилось ходить за семь километров. Средняя школа была только в соседних Мерчицах. Дождь, снег за окном, а мама будит — детки, пора. Попробуй, не будь сильной.

— В душе я мечтала, но даже себе боялась в этом признаться. Но творчество из меня «пёрло». Ещё в Казахстане, мне года два было, когда приходили гости, я сразу забирала всё внимание на себя: выступала, дурачилась. У меня все куклы были живые. Придумывала и озвучивала целые спектакли. Нравилось играть словами, рифмовать, фантазировать. В каждом облачке, цветке, травинке — вдохновение. Иду в школу и представляю, что под ногами ступеньки, как в метро, и везут они нас прямо к школьному крыльцу. Символично, что некоторое время спустя брат строил дорогу к моей школе. Когда его не стало, я ходила по ней и видела его имя, выложенное из камешков на асфальте. Я рано начала писать стихи, рассказы, их печатали сначала в школьной газете, затем и в районке «Полесская правда». Получала гонорары, подруги мной гордились, учителя хвалили. Правда, в пионерском лагере одна девочка выдала мои стихи за свои, их напечатали в газете под её фамилией. В тот момент я осознала, что люди способны присвоить чужое творчество.

—

Я послала документы в Горьковское театральное училище, но опоздала. А двоюродная сестра Татьяна рассказала, что идёт набор в ансамбль «Полесские зори» при строительном училище в Пинске. Говорит: будешь петь или танцевать. А у меня, и правда, неплохо получалось. Любила парадировать голоса артистов с пластинок, как Фрося Бурлакова из фильма «Приходите завтра». Так, ради ансамбля я и пошла на каменщицу. Хотя учитель литературы, любимый и уважаемый Аркадий Миронович Гречко отговаривал. Видел во мне будущую Евгению Янищиц — поэтесса тоже выросла в наших краях.

Не послушала. Я добросовестно осваивала строительное ремесло, работала на стройке и три года колесила по Советскому Союзу с ансамблем. Он гремел на всю страну. Мы даже за границу ездили с выступлениями. Среди многочисленных наград — медаль Первого всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества. По телевизору показывали. Вся бригада мной гордилась. Параллельно я и вечернюю школу окончила. А в общежитии со мной жила Галина Живица, студентка пединститута. Сейчас она известная поэтесса и краевед у себя на Гродненщине. Мы дружим до сих пор. Она мне говорила: «Рая, ты талантище, тебе обязательно надо учиться». Ни родители, ни руководство ансамбля меня не поддержали. Но я всё-таки поступила в Гродненское культпросветучилище. Все ведь говорили: артистка. Мне надо было проверить и понять, на самом ли деле это так.

—

Да, приехала за компанию с подружкой Светланой Жуковской. Она пробовалась роль Настеньки в «Нестерке». Но педагог по сценической речи Зоя Ивановна Питкевич настояла, чтобы посмотрели и Грибович. Обращал на себя внимание мой народный колорит, сочный белорусский язык, отличный вокал.

В общем, мы отправились в холодный Витебск и остались тут навсегда. Хотя меня приглашали и в Гродненскую драму, и в театр кукол, и даже предложили должность в только что построенном Дворце культуры в одном из городков на Пинщине. Туда я, собственно, и собиралась. На выпускном спектакле один из членов комиссии впервые сравнил меня с молодой Фаиной Раневской, назвал настоящим самородком.

Я смутилась: как можно сравнивать меня с кумиром всех времен и народов! Я всегда комплексовала, мне казалось, что есть более талантливые, заслуживающие внимания. Всю жизнь себе что-то доказывала. Ни разу не воспользовалась знакомствами — по блату мне не надо.

Когда уже в ГИТИСе Людмила Касаткина предложила показать мои фото мужу-кинорежиссёру, я отказалась. Всё только сама. Тогда в дипломном спектакле «Чайка» я играла Полину Андреевну. Людмила Ивановна отметила особенную трогательность, трепетность, ранимость моей героини.

—

Мы поверить не могли, что работаем вместе с Дубовым, Шмаковым, Шашкиной, Конопелько, Тишечкиным. Это была такая школа для нас, молодых. Просто дух захватывало. Очень хотелось играть, понять, что ты из себя представляешь. Начинала с массовых сцен, эпизодов. И это уже было счастье. В «Нестерке» играла селянку.

Представляете, занавес ещё закрыт, играет оркестр. У меня уже мурашки по телу. Раскрывается занавес. Гремит ярмарка, ходят хлопцы, девчата, я среди них. Спустя некоторое время в этом спектакле я играла уже Паненку, затем — Судьиху и вот уже более 15 лет выхожу на сцене в качестве Мальвины — матери главной героини. Борис Эрин, великий мастер, в «Ревизоре» сначала в массовку меня взял, потом роль Дуняши доверил, а затем я сыграла уже Марью Антоновну. Актёр — профессия зависимая. Увидит тебя режиссер в той или иной роли или не увидит. В молодости играла и возрастных женщин, как, например, самогонщицу Довыдиху в комедии «Весёлый денёк». А играть всегда легче то, что пережил.

—

Опять же, хотела себе доказать, что могу, набраться опыта, вырасти профессионально. Тогда студентов набирали Васильев, Гончаров, Табаков, но у меня было желание попасть именно к Элине Быстрицкой, так меня впечатлила её игра в «Тихом Доне». Почему-то была уверена, что женщина сможет меня понять. И Быстрицкая почувствовала во мне глубину и драматизм, очень важно, чтобы кто-то это разглядел.

Во время учёбы я приобрела колоссальный актёрский опыт. Была возможность ходить по театрам, наблюдать за работой выдающихся актёров. В студенческих спектаклях играла Бланш в «Трамвае «Желание», Полину Андреевну в «Чайке» и другие роли, о которых в родном театре в то время можно было только мечтать, годами ждать, чтобы тебя заметили. А потом, когда пришло более глубокое понимание своей профессии, когда выросла как актриса, играла рядом с народным артистом Шмаковым, подумала: вот если мой педагог видела меня сейчас, ей бы не было стыдно за меня.

—

Даже не думала об этом. У меня уже была семья. Нам обещали квартиру. И потом, и в кино, и в театре часто мужья-режиссёры делали из своих жён звёзд.

— Нет, и комедийные роли можно виртуозно играть, и не каждому этот жанр поддаётся. Но мне драматизм всегда был интересен. То, что выворачивает тебя наизнанку, нутро актёрское раскрывает. Актёр растёт на таких ролях. Классическая, драматургически выписанная роль даёт эту возможность. Есть чёткий образ, который ты стараешься вылепить, если справляешься, твой профессионализм взлетает. Но при этом нужно выполнить задачу поставленную режиссёром.

—

Они разные. Но даже эпизодические — яркие и запоминающиеся. Долгое время в театре на меня делали ставку как на артистку из народа с ярким национальным колоритом. Благодаря моей жизни в деревне, на Полесье, вокруг меня было столько интересных персонажей, ярких типажей. Просто бери и играй. Та же Мальвина из «Нестерки».

Я уже сама была матерью и хорошо понимала переживания за детей, особенно за дочерей. Народной была Молодуха в «Конском портрете», Татьяна в спектакле «Любовь по переписке», Кулина в «Залётах» и другие роли.

Большой актёрской удачей была возможность играть классический репертуар, например, Марью Антоновну в «Ревизоре» (постановка Бориса Эрина). Иногда достаточно одного слова режиссёра, чтобы актёр нашёл зерно образа. Он мне тогда посоветовал, несмотря на фактуру, идти от обратного.

—

По-разному бывает. Я повторюсь, мы должны выполнить режиссёрскую задачу. Спектакль — его трактовка произведения. В театре мне частенько говорили, мол, Рая, тебя много. Но ведь много — не мало. Важно попасть в руки к такому режиссёру, который из этого «много» сделает ровно столько, сколько надо. Так было и в спектакле «Психоаналитик для психоаналитика», яркая роль подружки героини родилась, можно сказать, случайно. А в комедии «За двумя зайцами» сколько я импровизировала! Главное, чтобы зритель поверил. Ведь одну и ту же роль каждая актриса играет по-своему, исходя из своей психофизики.

Например, отрицательным персонажам, той же Бабе Яге, я старалась придать общечеловеческие качества. Кого бы ты ни играл, всегда пропускаешь образ через себя, свой нерв. А это опасно. Об этом еще в ГИТИСе предупреждала Быстрицкая, когда я играла роль сумасшедшей старухи в «Братьях Карамазовых». Зная мою эмоциональную натуру, она говорила: «Раинька, будьте осторожны. Нужно соблюдать грань между настоящей жизнью и игрой. А она очень тонкая».

—

Ещё бы. Это я в полной мере ощутила, играя главную героиню в спектакле «Дом Бернарды Альбы» Гарсиа Лорка. Когда читала произведение, думала: хоть бы какую-нибудь малюсенькую роль сыграть. А молодые режиссёры из Болгарии Димитр Димитров и Йордан Славейков, увидев меня в спектакле «Лифт» на московском фестивале «Славянский венец», захотели поставить под меня спектакль. Это мировая глубокая драматургия. Нужна была мощная энергия, демоническая.

В какой-то момент я подумала, что не справлюсь, что этот образ жёсткой властной матери просто разрушит меня изнутри. Но изобрела для себя формулу спасения: решила, что буду использовать для этого образа всё мировое зло с его войнами, несправедливостью, жестокостью, своё собственное отчаяние, обиды и выцарапывать всё это из себя на сцене, как штукатурку со стены жёсткой металлической щёткой. Это меня и спасало.

Спектакль был приглашён на фестиваль в Болгарию. Но менялось руководство в театре: новый режиссёр — новые правила. И на 5-6-м спектакле, когда я осмыслила роль, срослась с ней, спектакль закрыли. А мать Димона в современной драме «Лифт» по пьесе Чернявского. Там тоже довольно сложная драматургия. Мать, которая всё пытается устроить свою личную жизнь, вдруг осознаёт, что утратила связь со своим сыном. И её вина в том, что он убил человека, тоже есть. В финале она и молится, и воет волчицей. Этот монолог царапал душу. На фестивале камерных театров в Москве я получила специальный диплом «За яркое сценическое воплощение роли материи».

—

Кино — это другая магия. Почему в театр на один и тот же спектакль люди ходят по многу раз? Потому что он будет всегда разный. А в кино всё зафиксировано. Но это тоже интересный опыт. У меня несколько эпизодов в разных проектах, все и не припомню. Однажды играла бригадира строительной бригады в фильме Юрия Мороза. Моя тема. Всем друзьям позвонила рассказала, чтобы смотрели меня по телевизору. Эпизод был яркий, но, увы, не вошёл в фильм. Так бывает. Но гонорар и опыт, как говорится, были получены.

Когда Дмитрий Астрахан искал актёра на роль мэра города Зареченска в фильме «На свете живут добрые и хорошие люди», он планировал взять мужчину. Но взял меня, такое решение они приняли вместе с драматургом. Подруга Марина тогда торговала костюмами, она меня приодела. Прилично надо было выглядеть. Правда, озвучивала меня уже другая актриса.

В сериале «Настоящая жизнь», там играли многие наши актёры, вместе со мной снялась и моя младшая дочь Даша. В фильме «Шагал-Малевич» знаменитого режиссёра Александра Митты я сыграла бабку-повитуху, которая принимала роды у матери Шагала. Тоже интересный опыт, тем более что фильм снимали в Витебске. Это было большое событие. Там тоже много актёров нашего театра было задействовано, а также жителей Витебска. В массовых сценах, на пожаре можно увидеть мою старшую дочь Алесю.

—

Неожиданно для самой себя получила «звание» народно любимой артистки. Оно не на бумаге, а в сердце. Оно самое дорогое. Если хоть один человек в зале меня любит, я не имею права его обмануть. Я чувствую эту любовь. Для любого актёра это важно. У каждого есть свой зритель.

Когда-то мой ангел-хранитель, поэт Анатолий Канапелько говорил: «З удзелам Раісы Грыбовіч я магу глядзець любы спектакль хоць па сто разоў». Это дорогого стоит. В нашем театре много талантливых актёров среднего поколения, заслуживающих высокой оценки на государственном уровне. Много талантливой молодёжи. Они уже другие, более уверенные, настойчивые. Наверное, это и правильно. Они растут на ролях. А наград, действительно, немало. Горжусь званием «Человек года Витебщины». Мою работу отмечали на уровне министерства культуры, областного Совета депутатов.

— Этим никогда не занималась и не буду. Но выполнять задачу режиссёра, быть послушной я научилась. Режиссёр должен видеть фактуру, колорит, и использовать всё это. Такой фактуры в театре, пожалуй, уже и не осталось. Худеть точно не собираюсь, если только молодеть, стройнеть, здороветь.

— Эротические эпизоды были. Хотя мне с моим деревенским воспитанием это всегда очень трудно давалось. В спектакле Валерия Маслюка «Большая грустная рыбина» моя героиня, медсестра, выходила на сцену в прозрачном коротком халатике. Когда я его распахивала, в зале такой гул раздавался! Муж тогда говорил, что этот гул у него ещё долго в ушах стоял.

— Все по-разному. Кто-то хочет разрядиться, получить положительные эмоции, кто-то через того или иного героя ищет ответы на свои вопросы. А кому-то просто нужно выплакаться. Мне кажется, что любое искусство, будь то театр, музыка или живопись, подпитывает силы человека и в то же время очищает, делает лучше. В наше тревожное время надо помнить, что искусство всегда объединяло народы. Так было, и так должно быть. Жестокость рождает жестокость. Править должны любовь и творчество.

— Если хотите увидеть разноплановость моих героинь, сходите на «Дети. Вёрсты», там мать играю я и Светлана Жуковская. В «Нестерке» уже другая мать — властная Мальвина. В спектакле «Любовь и налоги» я тоже мама, но уже совсем иная, западная.

— Раньше было столько энергии, темперамента, не задумываясь, тратила направо и налево. Сейчас хочется экономить. Почему наша профессия сложная? Мы воссоздаем жизнь человеческого духа на сцене. Берём персонаж и вдыхаем в него свою собственную энергию, нерв, характер. Да и помимо театра всегда было много проектов. Сотрудничала с обществом слепых, преподавала в «Молодике», вела театральную студию в МИТСО, кузнецкое подворье и другие проекты на «Славянском базаре», проводила творческие встречи в различных коллективах — школах, садах, библиотеках. Состою в обществе «Знание». Даже перечислить всё сложно, а я в этом жила и живу. Уже много лет являюсь режиссёром народного театра — студии авторской песни, которым руководит старшая дочь Алеся. Меня туда ещё Родион Басс пригласил.

— Желаний много, но главное, чтобы был мир. Чтобы мы сумели сохранить людей, землю, природу. Не за себя боюсь и прошу Бога, за детей и внуков. Да и себе я ещё не сказала, что я всего достигла. Человек живёт, пока он развивается, пока он чего-то хочет. Человека спасает и движет мечта. Конечно, хочется любить и быть любимой, как и каждой женщине.