Ещё когда мы написали и опубликовали первый пост об изнанке психиатрической больницы, то среди комментариев к материалу были и слова: «Интересно почитать интервью с больным шизофренией».
Этот пост я посвятила именно этой болезни. Мы не стали записывать полноценное интервью с больными (только небольшой отрывок беседы с одним из них). Считаю, что это не совсем корректно по отношению к самим больным. Многие из них не очень хорошо понимают, где или почему они находятся в психиатрической больнице. И без сомнения, для каждого из них их собственный мир, рождённый шизофренией, абсолютно реален.
До этого дня я никогда не встречала на своём пути людей, больных шизофренией, по крайней мере, мне об этом точно неизвестно. Поэтому в самом начале моего очередного визита в психбольницу я попросила Игоря Викторовича сказать, как правильно себя вести и беседовать с больными.
В массовом сознании укрепилось понимание, что шизофреник является умственно отсталым или слабоумным человеком. Однако уровень интеллекта таких людей может быть различным: низким, средним, высоким и даже очень высоким. От шизофрении страдали и известные люди: мировой чемпион по шахматам Б. Фишер, Нобелевский призёр математик Д. Нэш, знаменитый русский писатель Н. Гоголь и другие.
По сути заболевание представляет особое расстройство восприятия и мышления. Больной человек при нормально функционирующих памяти и интеллекте имеет мозг, адекватно воспринимающий информацию. Однако кора головного мозга не в состоянии эти данные правильно обработать.
Каким видит окружающий мир пациент с шизофренией? Увидев зелёную траву, здоровый мозг передаст эту информацию в кору, где произойдет её обработка. Результат будет примерно следующий: это естественный для природы процесс, означающий тёплое время года. Вывод сознания больного шизофренией будет несколько иной, хотя он также увидит зелёную траву. Но он может подумать, что её кто-то раскрасил, что это творение рук иноземных существ, что её необходимо уничтожить и т.д. Это искажённая картина мира, которая формируется на фоне неправильно работающего сознания. Именно поэтому в переводе на русский язык термин «шизофрения» в итоговой интерпретации звучит как «расщеплённое сознание».
Как проявляется шизофрения?
На фотографиях вы видите реальных больных. Эти люди получили диагноз «шизофрения» много лет назад и с тех пор их жизнь превратилась в вечные разъезды между домом и психиатрической больницей.
Я так и не поняла, осознают ли до конца они свою болезнь. Когда ко мне на знакомство привели первого пациента — оказалось, что он «звезда» для интернов, студентов-медиков и врачей-психиатров, ибо на нём изучают самый яркий примеры шизофрении, и я немного растерялась. С виду вполне обычный мужчина, бывший военный, отец и муж. Он вежливо поздоровался, сел на стул и начал говорить. Отрывок его монолога вы можете посмотреть на видео. Кажется, он сказал, что его зовут Стас. Но разобрать большую часть того, что он сказал, я не смогла.
Быстрая, очень быстрая речь, которая сменялась чёткими и громкими фразами, произносимыми всегда неожиданно. И повторы. Он минут десять пытался начать и закончить рассказ о том, как он встретил Новый год несколько лет назад. Как будто включили проектор и поставили один и тот же эпизод на повтор.
Именно этот больной был интересен, и для меня лично интерес заключался в его манере говорить и смотреть. Смотрел он на меня глаза в глаза, практически не моргая. Он мог не моргать минутами… Большие, просто огромные голубые глаза гипнотизировали и немного пугали. Но он периодически улыбался «золотой» улыбкой и называл меня по имени.
Вторым из отделения вывели высокого-высокого парня по имени Андрей. Вид у него был испуганный. Нет, не просто испуганный — на его лице, в его движениях, взгляде и поворотах головы была паника. Он знал Игоря Викторовича, и когда врач подвёл парня ко мне, то он попытался спрятаться за доктора. У Андрея — та форма, когда больной уверен, что за ним следят и хотят убить.
Сначала мне показалось, что он играет. Но эти мысли испарились уже через тридцать секунд, когда я поправила ремень камеры, лежащей на столе. Неожиданно взрослый мужчина (ему тридцать с небольшим) дёрнулся, как будто рядом с ним взвели затвор направленного на него автомата. Мне пришлось поднять руки и успокоить его, подчеркнув, что я зла ему не желаю и ничего плохого делать не собираюсь.
Игорь Викторович впервые предстал передо мной не только как уже хороший знакомый, который работает в психиатрической больнице. Я впервые увидела врача-психиатра за работой. Спокойный, абсолютно ровный голос, который моментально успокоил дрожащего (это не метафора) на стуле Андрея. Парень охотно отвечал на вопросы врача. О том, что закончил юрфак, потом работал на фирме отца, а потом понял, что за ним следят спецслужбы, и его — он точно знает — хотят убить.
Он говорил так убедительно-напуганно, что я даже стала сомневаться в том, болен ли он, или правда все разведки мира хотят его уничтожить.
Его руки постоянно тряслись. Дрожь паники уже через несколько минут беседы перешла на всё его тело. Успокаивался он только тогда, когда врач ненавязчиво дотрагивался до него и говорил «Не бойся, я рядом».
Я задала Андрею всего один вопрос, предварительно спросив у него разрешения. Он насторожился, но согласился ответить.
Потом доктор попросил Андрея сделать пару фото.
Затею со съёмкой взгляда Андрея пришлось отложить и настаивать я не стала. Когда пришло время ему возвращаться в палату — он как маленький ребёнок посмотрел на Игоря Викторовича и с надеждой спросил:
Потом Андрея сменил третий в нашем списке пациент. Мужчина среднего возраста, который тоже болен, но понять суть его личной шизофорении у меня не получилось. Из его сбивчивого рассказа я поняла то, что он всё прячет, точнее закапывает: одежду, технику, деньги, даже свой радиоприёмник. Зачем? Чтобы не украли.
Он живёт в малонаселённой деревне, и иногда у него случаются такие вот обострения. Живёт один. «Отца и мамочки нет»? — постоянно повторял он. И сетовал на то, что уже давно пора засеивать огород, а он здесь лежит. Надо, чтобы выписали…
Служил в армии, откуда комиссовали с диагнозом «неврастения» — на этом моменте психиатр многозначительно на меня посмотрел. Я поняла: в оригинале диагноз был известен уже тогда. Чем мужчина занимался всю жизнь, кроме того, что «вскрывал» сельские магазины (на его счету 40 ограбленных торговых точек), а потом прятал награбленное в землю, сложно сказать. Его криминальная деятельность сменялась лечением в психиатрических больницах — и сюжеты повторялись вновь.
Из всех моих, ставших уже традиционными, посещений стен психиатрической больницы — это стало самым неоднозначным. Невольно вспомнились герои рассказов и повестей Чехова, его палата номер шесть и ещё некоторое время где-то в подсознании блуждал тихий страх, а что, если вдруг?..
Говорят, что настоящие сумасшедшие не осознают своего сумасшествия, но я буду искренне надеяться, что таких среди нас нет. Берегите своё здоровье. И я не только о физическом.
Текст и фото: Anna Bing. Vitebsk.biz благодарит эксперта за помощь и неизменную готовность сотрудничать при подготовке постов из УЗ «Витебский областной клинический центр психиатрии и наркологии».
Другие материалы этой серии: «Введение в психиатрию: мифы и легенды девятого километра», «Спайсмен. Человек, который слышит голос Бога», «Не хочу жить: что думают выжившие самоубийцы».
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter. Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.