Проект «Дома и люди». Глава 5. Улица Толстого, 7

27 сентября 2022 в 12:40
Поделиться
Класснуть
Отправить

В Витебске полностью снесли или до неузнаваемости изменили реконструкцией много примечательных зданий. Дома на улицах Чехова, 7; Калинина, 2; Ленина, 3б; Путна, 5; Титова, 1 и 3; проспекте Фрунзе, 84 — только некоторые примеры. Другие старинные здания, как например, на Комсомольской, 28, собираются возродить. Но пока на это найдут деньги, красивейший дом разрушается на глазах.

Дома — как и люди: у каждого своя биография, свой характер, своя судьба. И здания живы, пока жива память о них.

В проекте портала Vitebsk.biz «Дома и люди» своими воспоминаниями, живыми подробностями о том времени, когда эти дома существовали и были неповторимой частичкой витебской истории, с нами делятся их бывшие жители.

Сегодня наш рассказ — про примечательный дом в историческом центре: на улице Толстого, 7. Раньше он выглядел совсем иначе. Уроженка Витебска, а сейчас жительница Минска Надежда Турова вспоминает, как жили здесь после войны.

Справка: Дом №7 на улице Толстого (бывшей Подвинской, затем Графа Льва Толстого) — один из старейших в Витебске, построили его в конце XVIII века. Самое раннее его изображение есть на акварели Юзефа Пешки, нарисованной в начале XIX века. На ней виден угол здания.

В XIX веке здание не раз достраивали, в основном со двора. Стены разделяли особняк на два домовладения, с отдельными входами. В начале ХХ века на торце, на втором этаже со стороны улицы Подвинской, находился балкон. Позже, но еще до революции, его убрали. Менялась и планировка: стены то пробивали, то закладывали. Когда-то в здании были три лестницы. Сейчас — одна: деревянная, похожая на винтовую.

В особняке в центре города размещались различные конторы. Так, фотография Сергея Прокудина-Горского 1912 года запечатлела на его стене вывеску Витебского отделения «Варшавского страхового от огня общества». В то время дом принадлежал некоему Гауфману (Гаухману).

После революции здание использовали и для жилья, и для размещения различных организаций. Примерно до конца 1960-х в доме находилась поликлиника имени Ленина. Затем — проектный институт Витебского ДСК.

Часть здания выходила на улицу, а часть находилась во дворе, у подножия Успенской горки. В советское время «дворовые» постройки снесли, от них осталась лишь кирпичная стена под горой.

В 2015 году в здании открыли художественную галерею — «Арт-пространство «Толстого, 7». Это филиал музея «Витебский центр современного искусства». Здесь проходят выставки, мастер-классы, кинопоказы, лекции, творческие встречи и т.д.

Интерьер музея «Арт-пространство «Толстого, 7». Фото: Максим Маркевич

Здание входит в список Государственных историко-культурных ценностей Беларуси.

«Витебск освободили от немцев, и мы первыми заселились в этот дом»

Надежда Макаровна Турова давно живет в Минске, но, бывая в Витебске, непременно ходит на „свидание“ с детством и юностью — к дому №7 на улице Толстого. Это ее место силы. Вот и сейчас, сидя на скамеечке во дворике своего детства, женщина расцветает: 85 лет ей никак не дашь.

Надежда Турова. Фото: Максим Маркевич

Надежда Макаровна — бывшая учительница. Воспоминания про дом на Толстого, 7 она словно раскладывает по полочкам: деловито и аккуратно. Пенсионерка хорошо помнит планировку квартир в той части дома под Успенской горкой, которой уже нет. И, конечно же, своих бывших соседей.

Когда началась война, отец нашей героини ушел на фронт, а мать осталась одна с тремя детьми: 10-летним Володей, 7-летним Сережей, 4-летней Надей.

Наша семья жила тогда на улице Столярной — это район современной улицы Жесткова.

Рядом находился сад Клёники (так горожане еще с дореволюционных времен называли Сенную площадь, позже переименованную в Пролетарскую; сейчас это улица Богдана Хмельницкого. — Прим. Vitebsk.biz). Крыши над головой мы лишились еще в самом начале войны: почти всю нашу улицу сожгли. Скорее всего, поджог устроили наши, ведь был же приказ: ничего врагу не оставлять. Однажды мы со старшим братом видели на виселице возле ратуши пятеро казненных молодых парней. На груди у них были таблички с надписью по-русски: «поджигатель».

На время нас приютили в деревне. А потом мы нашли жилье на Песковатиках, на 7-й улице Куйбышева. Неподалеку находился дом, где немцы, по-видимому, встречались с женщинами: там вечно были песни, пляски, гулянки. И туда постоянно ходила красивая молодая дама: всегда нарядная, под зонтиком, с собачкой. Ни с кем из местных жителей она не разговаривала. И вся околица ее ненавидела. А после войны мы увидели на доме на соседней улице (собеседница имеет в виду улицу Тракторную (после войны — Веры Хоружей) — Прим. Vitebsk.biz) мемориальную доску в честь подпольщицы Веры Хоружей. И поняли, что там, оказывается, была явочная квартира.

Время было страшное. Наша бабушка умерла от голода. Мы ели траву и даже отбросы: братья лазали по немецким помойкам, что-то там доставали и приносили домой. В 1943 году нас с мамой и братьями забрали в концлагерь «Пятый полк». Как-то удалось выжить… Но мы едва не погибли, когда немцы уже отступали. Часть пленников они вывезли в Чашникский район. Выбросили на большом поле. И готовили массовый расстрел. К счастью, об этом узнали партизаны, они нас и спасли. Какое-то время мы жили в деревне под Чашниками.

Стена под Успенской горкой — все, что сегодня осталось от дома, где жила героиня публикации. Фото: Максим Маркевич

В доме на Толстого, 7 семья Нади поселилась в 1944 году. Жилье в центре города помог «выбить» отец-фронтовик:

Мы стали самыми первыми жильцами в этом доме. Мой папа, капитан Макар Васильевич Туров, был на фронте с первого дня войны. Участвовал в освобождении Витебска. Узнав, где жена и дети, он отпросился у командира, съездил за нами в Чашникский район, привез в Витебск и заселил в квартиру на Толстого, 7. И снова ушел на фронт. Чего стоило отцу найти жилье в разрушенном городе, я могу только догадываться. После войны отец работал директором ресторана «Аврора». А мама была домохозяйкой. Но семейная жизнь у родителей не сложилась: они развелись, отец уехал из города, а мама устроилась на работу — уборщицей в обувную артель.

Вскоре после переезда на Толстого, 7 в семье Туровых произошла трагедия: утонул средний ребенок — Сергей. В 1949 году у Нади родился третий брат — Виктор. Он сейчас живет в Витебске.

«В доме делали капремонт, и мы все лето жили в сараях»

Дом на Толстого, 7 уцелел, но тоже пострадал в войну:

В нем не было многих окон и дверей. Но зато сохранились крыша и стены. Вся улица Толстого была разрушена, руины разбирали на кирпичи — и забирали их себе на обустройство нового жилья. Рядом с нашим домом лежали горы мусора! Но ничего, жильцы все расчистили, окна и двери вставили — и стали жить.
Двор дома на Толстого, 7 и его жительницы. Фото: семейный архив Надежды Туровой

Надежда Макаровна вспоминает, что в доме было около 20 квартир:

Наша квартира — №16 — была самой крайней на втором этаже в части дома под Успенской горкой. Всего на нашем этаже было шесть квартир. Столько же — и на первом. Остальные квартиры находились в той части здания, которая выходит на улицу и где сейчас музей.

У Туровых было две комнаты: спальня (она же гостиная) и небольшая кухня. Но такие условия появились уже после перепланировки.

Изначально была только комната. И на две квартиры — нашу и соседей Старовойтовых — приходился общий коридор. Там стояла русская печь, и мама пекла в ней хлеб. При перепланировке печь убрали и прихожую разделили на две части. Получились маленькие кухоньки: у нас и у Старовойтовых. Еще в квартирах перестелили полы, поштукатурили и побелили стены — кстати, они в доме были очень толстые. Но самая большая радость: у жильцов наконец появился водопровод!

В доме было печное отопление: «Дрова привозили прямо во двор. Мужчины пилили их чуть ли не все лето. Складывали дрова тут же, во дворе».

Сейчас дворик на Толстого, 7 отделяют от улицы ворота. А после войны их не было, отмечает Надежда Макаровна:

Во дворе стояли деревянные сараи. В 1956 году в доме делали капремонт, и мы все лето жили в них. Потом эти сараи снесли и построили новые — двухэтажные. Во дворе сушили белье. Мы, детвора, бегали под этими простынями и полотенцами, и хозяйки на нас ругались. Во дворике выбивали и ковры. Правда, были они далеко не у всех: народ жил бедно.

Туалет был в… единственной квартире.

Такой роскошью обладали наши зажиточные соседи с первого этажа Бляхманы. Один из мужчин в этой семье работал сапожником и всегда был при деньгах. А другие жильцы бегали по нужде на улицу. Один туалет стоял во дворе соседнего дома — №9, а второй — аж через дорогу, на берегу Витьбы.

Обеспеченной была и семья бывшего чекиста: «Этот сосед в войну служил в КГБ. Он был злой, необщительный, у него была «грудная жаба» (стенокардия. — Прим. Vitebsk.biz). Когда мужчина умер, у его жены деньги все равно водились: она, видимо, получала хорошую пенсию на мужа. Вдобавок сама работала — в бане».

У остальных жильцов достаток был похуже: «Может быть, поэтому соседи жутко ругались на бытовой почве. Но вот чего точно не было, так это сплетен и наговоров».

Здание на Толстого, 7 в советское время. Фото предоставил «Витебский центр современного искусства»

Старик, которого «кормил» тулуп, и другие колоритные соседи

В доме жило много евреев. Про одного из них — старика Н. (фамилию не называем по этическим причинам. — Прим. Vitebsk.biz) — Надежда Макаровна вспоминает с улыбкой:

Это был профессиональный мошенник. Он продавал на Полоцком базаре один и тот же тулуп! Человек отдавал деньги за вещь, Н. отходил в сторону, но вскоре догонял покупателя и говорил: «Ой, знаешь, я продешевил. Забирай свои деньги, отдавай мой тулуп». Происходил обмен, и Н. быстро исчезал в толпе. Но возвращал он не деньги, а «куклу»: сверху и снизу — несколько купюр, а посередине — порезанная газета. Никому и в голову не приходило проверить эту пачку. Так Н. промышлял годами, и это был его основной заработок. У него была многодетная семья, и он ее неплохо обеспечивал этим тулупом.
И что, неужели никто из соседей не сдал его милиции?
Нет, мы думали, что он сам попадется. Да и жили мы дружно, часто собирались по вечерам пообщаться. Соседи просили Н.: покажи, как это у тебя получается подсунуть «куклу». Он отнекивался: ой, ну что вы! И вот однажды, в очередной раз уговаривая старика-еврея показать свой «фокус», соседка дала ему деньги. Он ни в какую не соглашался! Все уже собрались расходиться. И тут Н. вдруг заявляет: «Ну ладно, бери назад свои деньги». Соседка разворачивает пачку, а там — газета. Все внимательно наблюдали за его руками, но никто не заметил, как он это сделал.

Колоритной жилицей была и теща Н.:

У нее была самая грязная квартира. Старуха все время выходила в коридор, расчесывала волосы и била вшей. Это было отвратительное зрелище!

Однажды всем домом хоронили двух соседок — женщину с маленькой дочерью:

В нашей половине дома была удивительная квартира — без электричества. Как ни старались, его туда никак не могли провести. И чтобы не сидеть совсем без света, в потолке сделали что-то вроде окна. В этой квартирке жила прекрасная молодая женщина с дочкой. Девочке было лет 6, у нее были длинные светлые волосы, и она ходила в музыкальную школу. Как-то мать с дочкой пошли в баню — и попали под машину. Погибли обе. Весь наш двор так плакал, так их жалел!

Спасенные от мороза воробьи и «прятки» в Николаевском соборе

Почти в каждой квартире, вспоминает Надежда Турова, жили дети.

Мы собирались большой компанией и играли: то в «испорченный телефон», то в «калимбамба», то в «прятки», то в «классики». Игры затягивались до позднего вечера. Только и слышишь из окон: «Надька, домой!», «Витька, домой!».
Дети играют на крыльце несохранившейся части дома на Толстого, 7. Фото: семейный архив Надежды Туровой

Детвора обожала рискованные игры:

Витьба весной вообще могла выйти из берегов. Почти каждый год сильно разливалась и Двина. Подвал в нашем доме затапливало. Там висели какие-то два крюка, сейчас уже не скажу, для чего они предназначались. И у нас была такая забава: мы качались на этих крюках, срывались и летели в воду. Через Двину от нашей улицы к клубу металлистов летом ходили по понтонному мосту. И мы, дети, прыгали между этими «понтонами».

А эта история по-особенному врезалась в память Нади:

Зима 1946 года была очень холодная: птицы замерзали на лету и падали. Мой старший брат Володя решил их спасти. Насобирал целую шапку воробьев и ехал на коньках домой. И тут ему навстречу милиционер. Тот решил, что парень возвращается с кражи, раз прячет что-то под мышкой.

А Володя просто согревал там птиц. Милиционер бросился за братом вдогонку. Но ему на коньках удалось убежать. И даже не растерять воробьев из шапки. Володька притащил их домой, они отогрелись и летали по комнате. Было так забавно! Когда морозы закончились, мы выпустили птиц на волю.

Детство Нади и ее друзей прошло в сакральном для Витебска месте — возле Успенской горки.

Я училась в СШ №10. Взбиралась на Успенку и шла по ней к школе. Иногда меняла маршрут: ходила на занятия по улице Суворова. В моем детстве горка была вся зеленая, на ней росло много деревьев. Детвора каталась с Успенской горки на санках и лыжах. А самые отчаянные, как мой брат, — на коньках. Он ставил меня перед собой — и мы вдвоем ехали вниз. Однажды чуть не столкнулись с санями в лошадиной упряжке. Брат успел пригнуться, мы проскочили прямо под конской мордой и свалились в Витьбу. Оба насквозь промокли! Сушились возле печки у родственницы: боялись, что мама отругает.

Надежда Макаровна помнит руины двух витебских соборов — Успенского и Николаевского.

От Успенского собора после войны остались одни кирпичные груды. Вскоре их убрали и построили на месте храма завод заточных станков. А в Николаевском соборе (он был примерно наполовину разрушен в войну, особенно пострадали колокольни. — Прим. Vitebsk.biz) мы играли в «прятки».

×××

Шли годы, и дом под горой стал аварийным. По словам Надежды Туровой, жильцов начали отселять в 1970 году:

Моя мама переехала в 1971 году, ей дали новую квартиру на проспекте Черняховского. К концу того же года никого из жильцов тут уже не было. Впоследствии дом под горой просто съехал с фундамента. Скорей всего, его даже не сносили, он сам разрушился.
Вид на дом и двор на Толстого, 7. Слева — часть здания, где сейчас «Арт-пространство». Посередине снимка — несохранившаяся часть дома, где жила семья Надежды Туровой. От улицы двор раньше отгораживали деревянные сараи (сейчас — металлический забор). Фото: семейный архив Надежды Туровой

И пусть та часть дома на Толстого, 7, где прошло детство Надежды Макаровны, не сохранилась, она счастлива, что старинное здание, хоть и в измененном виде, все же украшает Витебск:

Вы даже не представляете, настолько я люблю этот дом и двор! У меня всегда по ним ностальгия. Когда приезжаю в родной город, всегда прихожу сюда. Иначе не могу, считаю, что Витебск не увидела.

Текст: Татьяна Матвеева. Фото: Максим Маркевич

Предыдущие выпуски проекта «Дома и люди»:

Перепечатка и распространение авторских материалов сайта Vitebsk.biz запрещены. Поделиться темой для журналистского расследования, рассказать о проблеме или сообщить о городских новостях можно, написав .

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter. Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.

13 комментариев
id43155
26 сентября 2022 в 08:52
Ай,у собаЩке про общагу куда интереснее,степная давай интервью со своим харизматичным,импозантным и замечательным соседом,который любит раковины.
Галина Бобкина
26 сентября 2022 в 09:16
Какая же интересная история! А фото! Огромное спасибо вашей команде и Надежде Макаровне за этот потрясающий рассказ!
Aleksei81
26 сентября 2022 в 09:21
Представляете, какая глубокая история: история человеческих образов и облика города!
Цётка Алена
26 сентября 2022 в 10:35
А есть где-то архив, куда все эти истории собирают? Пропадает же живая история города, если нет. Что бы официальное не летописали, круче всего вот такие воспоминания.
Татьяна Матвеева
26 сентября 2022 в 11:34 ответ Цётка Алена
Добры дзень. Архіў ёсць асабіста ў мяне, як у аўтара. Усе папярэднія выпускі праекта - па спасылках у канцы публікацыі.
Цётка Алена
12 октября 2022 в 11:53 ответ Татьяна Матвеева
Татьяна, то есть всё это собирает частное лицо да ещё и в одиночку? Печаль.
Думала, что история города и области как-то больше интересна краеведческому музею или ещё какой-то организации, которая занимается культурой города(
AnJam
26 сентября 2022 в 10:36
Спасибо за отличную историю!
Вика Вика
26 сентября 2022 в 10:38
Просто спасибо вам!!!!
sova
26 сентября 2022 в 11:14

Какой приятный материал! Читаешь, будто смотришь кино. Особенно улыбнули истории про мошенника с тулупом и воробьёв в шапке :)

Спасибо!

Татьяна Матвеева
26 сентября 2022 в 11:35 ответ sova
sova, так, такія жывыя ўспаміны вельмі каштоўныя.
Мама Стифлера
26 сентября 2022 в 16:55
Спасибо вам большое! всегда читаю с огромным наслаждением. Так и в этот раз случилось :)
natko159
27 сентября 2022 в 14:20
Прекрасная публикация! Побольше таких живых человеческих воспоминаний.
Елена Малышева
1 марта 2023 в 13:57
Наконец-то! Я рада прочитать эти ценные воспоминания. Я работала в этом здании, когда там был проектный институт. И сначала это был Белгипрострой, а уже позже, влившись в ДСК, он стал подразделением ДСК. Коллектив был интересный, дружный. Работать было интересно. И всегда меня интересовало наше здание: покосившаяся, совсем непрезентабельная деревянная входная дверь, такая же старая и странная скрипучая деревянная лестница на второй этаж, очень толстые внешние стены. Я работала в кабинете на первом этаже. И даже в самое летнее пекло в кабинете было прохладно. К нам спускались коллеги со второго этажа из тех кабинетов, куда в окна светило солнце, чтобы немного побыть в приятной прохладе. Не смотря на трудный экономический этап нашей жизни в 90-х тот период вспоминаю с теплотой благодаря людям, с которыми работала. И эти воспоминания неразрывны со зданием на Толстого 7. Спасибо за рассказ.